Форум » Страницы истории » История церкви/религии у поволжских немцев » Ответить
История церкви/религии у поволжских немцев
Генрих: - На ветке всё о церкви, общинах, религии НЕМЦЕВ ПОВОЛЖЬЯ. лютеран, католиков, меннонитов, баптистов, ..... - церкви/религия немцев до 1918 г - церкви/религия немцев и советское государство
Ответов - 40, стр:
1 2 All
Schell: "Religiosität von Russlanddeutschen" von Stefanie Theis. Verlag W. Kohlhammer, Stuttgart, 2006. Кроме всего прочего об истории "религий" российских немцев. Доступно написано, много инсточников для дальнейшего просмотра.
Viktor : http://www.rd-zeitung.de/geschichte/religion.htm Роберт Корн Штрихи к истории религии российских немцев Известно, что в истории переселения немцев в Россию выделяют три этапа.1 Так, заселение безлюдных степей Поволжья при императрице Екатерине Великой в 1760-х годах ХУШ века диктовалось со стороны России главным образом экономическими соображениями. Это был так называемый «первый этап». Второй этап, который приходится на период от 1803 до 1823 г., когда немецкими колонистами заселялись территории Причерноморья, Бесарабии, Крыма и Закавказья, наряду с экономическими мотивами объясняется и религиозными причинами. Некоторые авторы считают эти причины даже главными.2 В течение третьего периода – с 1830 по 1870 гг. – происходило заселение Волыни, Подолии и переселение, опять же в Поволжье, меннонитов.3 Второй этап переселения немцев в Россию характеризуется появлением в Германии различного рода религиозных мечтателей и мистиков, недовольных церковью и живших видениями пророка Даниила и откровением от Иоанна Богослова. Они объединялись в сообщества святых и ждали скорого наступления конца мира. Манифест российского императора Александра I от 20 февраля 1805 г.,4 которым он приглашал желающих поселиться на юге России, религиозные мечтатели в Германии, особенно в Вюртемберге, интерпретировали как божий зов. «Жена, облеченная в солнце» из Откровения от Иоанна Богослова виделась им в качестве их «святой общины», которой следовало бежать в пустыню под крылья орла-защитника и спасителя (т. е. в Россию к царю Александру I). «И даны были жене два крыла большого орла, чтоб она летела в пустыню в свое место от лица змия и там питалась в продолжение времени, времен и полвремени».5 «Змием» (драконом) же эти верующие считали официальную церковь. Большими группами они начали покидать родину, многие при этом намеревались отправиться в Иерусалим, с тем чтобы найти там спасение от последних испытаний, которые пророки предвещали перед наступлением тысячелетнего царства Христа. Местом сосредоточения этих мечтателей стали безлюдные, недавно завоеванные Россией области в Причерноморье или Новороссии, как тогда называли этот регион, и в Закавказье, откуда многие первоначально намеревались отправиться в Землю обетованную. Впоследствии большинство из них вернулось в лоно лютеранской церкви, но на начальном этапе под влиянием этих фанатически настроенных групп, которые поселялись среди верных церкви евангелических и католических общин, в южнорусских колониях возникла смесь сепаратистских религиозных течений, вызвавших продолжающееся десятилетиями религиозное брожение.6 Отсюда же фанатичные посланники с их новым евангелием отправлялись в приволжские немецкие колонии, чтобы разбудить пребывавших, на их взгляд, в состоянии «религиозной спячки» евангелических немцев Поволжья. Однако, история церкви немцев Поволжья имела принципиально иной характер.7 Религиозная жизнь здесь с самого начала ориентировалась на традицию при строгом разделении евангелическо-лютеранской, реформатской и католической конфессий. «Вербовка», которую проводили «новообращенные», здесь распространения не получила. Поэтому немцы Поволжья целых сто лет не знали сектантства и религиозного брожения, хотя отдельные конфликты между прихожанами и священнослужителями, которые находились под влиянием рационализма, здесь также имели место.8 Возможно поэтому, что именно трогательная привязанность приволжских немцев к своей церкви, а также их верность религиозной традиции и вере отцов побудила наследника российского престола, будущего императора Александра II, в сопровождении своего учителя, известного русского поэта и Н.Е. Жуковского, посетить немецкие колонии в Поволжье. Это неординарное явление заслуживает, на мой взгляд, более детального описания. ...................... Престолонаследник у немцев Поволжья Визит российского престолонаследника, который он нанес немцам Поволжья, состоялся в 1836 г. Особые усилия при подготовке к посещению будущего императора прилагали жители Екатеринштадта, которые традиционно взирали на своих «сельских» земляков с известной долей превосходства и не без основания считали свой городок достойным такого почетного визита. В качестве квартиры для высокого гостя был определен дом колониста Липперта, самый богатый и шикарный в городе, приведенный малярами и плотниками в образцовый порядок. Кроме того, в городе были возведены триумфальные ворота, которые украсили флагами и цветами. Было также принято решение, что девушки, которые были конфирмованы в течение последних двух лет, должны явиться для встречи великого князя в белых платьях и зеленых фартуках. Им надлежало под руководством учителя встретить высокого гостя из Петербурга пением и украсить его коляску цветами. В доме же Липперта престолонаследника ждал знатный обед с изысканными напитками, а также фруктами и различными сладостями. Из Саратова для обслуживания гостей даже был приглашен профессиональный официант. Шикарный экипаж будущего императора России, украшенный позолоченным гербом империи, появился на полчаса раньше намеченного срока и, медленно прокладывая себе путь через ликующие толпы народа, направился к украшенному цветами дому Липперта. На заднем сиденье сидел в блестящем мундире престолонаследник, рядом с ним, в черном штатском костюме, украшенном орденскими звездами, его учитель и наставник Н.Е. Жуковский. Пастор Гааг приблизился к коляске и, немного заикаясь от волнения, произнес приветственную речь, за которую Александр поблагодарил его пожатием руки. Сразу после этого экипаж окружили девушки в белых платьях и буквально забросали петербургского гостя своими букетами. При этом, согласно преданиям, они явно переусердствовали – не переставая улыбаться, престолонаследник вынужден был даже вновь опуститься на сиденье и, защищаясь от летящих в него букетов, закрыть лицо руками.9 Когда цветы, наконец, закончились, будущий император и Жуковский встали, с тем чтобы стоя прослушать государственный гимн, исполненный хором. Затем Александр и его наставник по усеянной цветами дорожке направились к украшенному в их честь цыетами дому, в котором они, однако, пробыли недолго, ибо в Екатеринштадте была запланирована лишь остановка для завтрака. Кроме того, поскольку гости прибыли на целых полчаса раньше, представители местной администрации не успели встретить их, как было запланировано, в доме Липперта. Изысканнейшие блюда, фрукты и сладости, от которых ломились столы, остались нетронутыми. Этот факт надолго сделал жителей Екатеринштадта мишенью для шуток колонистов из близлежащих сел, тем более, что «горожане»-екатеринштадтцы, как уже было сказано, смотрели на них несколько свысока . Обед был запланирован в колонии Майнгардт,10 где престолонаследника в доме самого богатого жителя села, фамилия которого также была Майнгардт, ожидал обед. «Блеска» здесь было меньше, чем в Екатеринштадте, но и в Майнгардте высокого гостя встречало все село и, что самое главное, здесь все были на своих местах уже за полчаса до прибытия престолонаследника... Великого князя Александра и его воспитателя Жуковского у дома Майнгардта встречали все должностные лица округа, в том числе и старший пастор луговой стороны Иоганн Пундани,11 известный своими красноречивыми проповедями. Не удивительно поэтому, что ему и было поручено произнести в честь престолонаследника приветственную речь, с чем Пундани блестяще справился: от присутствующих не ускользнуло, что его речь взволновала престолонаследика.12 Заметил это, очевидно, и Жуковский, ибо он вдруг спросил Пундани, готов ли он провести богослужение. Пастор на это ответил: - Программой встречи богослужение не предусмотрено, но я, разумеется, готов возблагодарить господа за этот исторический для нас день, который мы никогда не забудем, богослужением. Для этого мне не надо готовиться – слова найдет благодарное сердце. Сказал, и велел бить в колокола. На состоявшемся затем богослужении Пундани, после спонтанно исполненного под орган хорала «Lobet den Herrn» с необычайным воодушевлением произнес проповедь, захватившую не только прихожан, но и самого Александра и его наставника. Преклонившему было во время богослужения колени престолонаследнику Жуковский сказал: - Встань, мы же за тебя молимся... После проповеди присутствующие в церкви и все те, которых храм не вместил и, которые следили за происходящим у настежь открытых окон и дверей, грянули «Nun danket alle Gott». Затем Пундани еще раз напомнил присутствующим о счастье встречи с будущим императором, которое в этот день выпало на их долю. - Вы увидели того, в чьей власти находятся судьбы бесчисленного множества людей. Пусть его деяния прославят его на весь мир, - сказал в заключение Пундани. Тронутый до слез престолонаследник поспешил после богослужения в ризницу, где подарил пастору золотую цепь и тяжелый золотой перстень с печаткой.
Viktor : «Миссионеры» и воскрешение веры Это событие, описанное Пундани в церковной хронике колонии Баратаевка,13 на мой взгляд свидетельствует не только о верноподданических чувствах колонистов, но и об упорядоченной, стойко ориентирующейся на традицию религиозной жизни в Поволжье. С другой стороны, такая ситуация имела и негативную сторону, поскольку была чревата опасностью бездумного, «механического участия» в религиозной жизни, и дремоты у сокровища, владение которым, как казалось, было незыблемым. Конечно, тяготы и лишения, которые здесь приходилось постоянно испытывать колонистам, будили равнодушных и побуждали их искать в своей вере утешение и поддержку. Но были ли они в состоянии выдержать натиск на «внутреннем (идейном) фронте»? Очень скоро такое давление дало о себе знать. Период «внутреннего мира» в Поволжье первыми возмутили три меннонита из так называемого движения «трясунов», которые в качестве возмутителей спокойствия были известны и самим меннонитам. Один за другим появлялись они в Поволжье, выдавая себя на первых порах за миссионеров. Сначала они маскировались под мирных «распространителей библий», отмечались в качестве таковых у священников и, получив от них соответствующие письменные разрешения, дом за домом посещали людей, знакомились с их запросами и их отношением к церкви, а тех, кого они считали восприимчивыми к их «благой вести», приглашали на собрания. Так им удавалось собирать большое число отзывчивых и заинтересованных слушателей. На таких собраниях «миссионеры» сбрасывали свои маски и выступали в качестве фанатических противников церкви, которая была для них, как уже было сказано, необращнным (безбожным) миром, Вавилоном, блудницей из Откровения от Иоанна Богослова, которую истинные христиане, по их мнению, должны были всячески избегать. У миссионеров подобного рода также находились последователи. Их вечерние религиозные собрания зачастую так сильно были пронизаны «Святым Духом», что при ритмичном пении духовных песнопений они доходили до прыжков и танцев. В этом хаосе независимо друг от друга получили влияние два трезвых направления, которые, по словам И. Шлейнинга, изменили существующий разнобой тем, что каждое из них вобрало в себя гомогенные для неё элементы и слилось с ними, вынудив остальные группы, состоявшие из немногих экстремистов, потерявших всякое практическое значение, к самоупразднению.14 Одним из названных двух направлений было так называемое церковное движение братьев (die Brüderbewegung), которое в Поволжье было представлено со дня образования там евангелической церкви и к которому могли примыкать различные движения воскрешения (возрождения) веры, так что эти братья были представлены во всех названных направлениях. Вторым направлением стал распространившийся из Германии баптизм.15
Viktor : Приволжские апостолы На фоне описанных событий в начале 1871 г. на религиозной сцене приволжских немцев появились двое братьев, в сердцах которых горела любовь к евангелию Иисуса Христа и которые сочувствовали ищущим и даже блуждающим, сохраняя при этом верность евангелической церкви и её традиции. Одним из них был молодой пастор Вильгельм К. Штеркель (Wilhelm K. Stärkel), который родился в 1839 г. в Поволжье и уже в юные годы был страстно увлечен Евангелием. Ему удалось закончить в Базеле школу миссионеров и стать пастором в поволжских колониях (сначала в колонии Экгейм (1869-1877), а затем в колонии Норка (1878-1908). В то же время он был страстным сторонником и покровителем движения церковного воскрешения (возрождения).16 В качестве второго брата И. Шлейнинг называет Петера Генриха Элерса (Peter Heinrich Ehlers),17 который родился в крестьянской семье в селе Динкель на луговой стороне Волги в 1845 г. Одно из собраний братской общины и проповедь в церкви дали ему толчок к пересмотру своей светской жизни. Элерс присоединился к движению братьев и вскоре стал одним из красноречивейших и самых успешных свидетелей Евангелия. Появление этих двух мужей стало знаменательным для церкви и всего движения её обновления. Оба они были убеждены в том, что святое дело Евангелия не может больше ограничиваться просто сухими религиозными формулами, как это имело место в последние десятилетия. Штеркель возглавил движения братьев. В этой должности нужно было постоянно проявлять решительность как по отношению к официальным представителям церкви, большинство из которых были противниками движения, так и по отношению к различным направлениям братства. Поэтому пастор Штеркель прежде всего сделал главный упор на строгую организацию, на объединение уравновешенных рациональных сил всех колоний в одну структуру. С этой целью он созвал первую всеобщую конференцию братьев, которая состоялась в 1871 г. в селе Брунненталь на луговой стороне Волги и на которой были избраны первые «должностные лица», лидеры движения, в том числе председатель, заместитель, секретарь, казначей и др. Председателем был избран Штеркель, который оставался им до конца своей жизни. Второе направление, упорядочившее религиозной хаос, представленный сепаратистами, трясунами, штундистами и т.д., исходило из Германии: это был реорганизованный и поставленный на здоровую основу талантливым мужем И.Г. Онкеном (I.G. Oncken) баптизм.18 Движение перекрещенцев (анабаптистов), которое возникло в период религиозного брожения эпохи реформации и продолжало существовать в различных подпольных кружках, которые зачастую жестоко преследовались, в ХУП и ХУШ веках оформилось в Европе и английских колониях в форме баптизма. На конец ХХ века общее число баптистов насчитывало примерно 48 миллионов человек. Около 40 миллионов из них проживало в США, где баптизм, представленный различными группами, является самой многочисленной христианской конфессией. В Германии традицию крещения взрослыми в качестве религиозного постулата поддерживали и поддерживают меннониты. Приверженец этой конфессии Онкен хотел воссоздать объединения верующих по примеру ранних христиан. В созданных по его представлениям общинах было введено строжайшее церковное воспитание и послушание. Посланники Онкена из Южной России отправлялись в поволжские колонии. Как-то один из них прибыл в Ней-Норку, родину будущего пастора Иоганнеса Шлейнинга, ставшего в дальнейшем писателем и известным защитником прав российских немцев. Посланник Онкена произвел на молодого Шлейнинга, который сам уже в 12-летнем возрасте по просьбе своих земляков произносил проповеди, неизгладимое впечатление. Шлейнинг вообще с большой теплотой отзывается о «церковных братьях», подчеркивая при этом, что они сохраняли трогательную привязанность к своей евангелической церкви, тайно продолжая церковные богослужения и после того, как официальная церковь была «ликвидирована, а священников одного за другим навсегда изгоняли из немецких сел.19 В большинстве случаев они затем бесследно исчезали. Именно эти братья были не только прилежнейшими посетителями богослужений, которые по воскресеньям в первой половине дня проводили в церквях священники, но и собирались во второй половине дня в частных домах, как во времена первых христиан, для совместной интерпретации Слова божьего, для молитвы и пения. Именно здесь в души многих из них было заложено семя знания библии и сборника религиозных песнопений, которым позже, когда почти не стало ни библий, ни названных сборников, суждено было взойти и дать плоды веры и силы в страдании. И. Шлейнинг вспоминает многих, запавших ему в душу земляков, которые в будние дни были добросовестными крестьянами, а по воскресеньям прилежнейшими читателями библии, собиравшими вокруг себя, несмотря на угрозы тюрьмами и ссылкой на Крайний Север или в Сибирь, распыленное и преследуемое страхом стадо Христово, укрепляя его в нерушимой привязанности к вере отцов.
Viktor : «... уже не увидите лица моего» При этом, по мнению И. Шлейнинга, при воспоминании об евангелической церкви России в первую очередь следует назвать брата Элерса (Bruder Ehlers).20 Поэтому я позволю себе в этом месте пространную цитату из указанной книги И. Шлейнинга в моем переводе, посвященную светлой памяти брата-единоверца. «Кто не знал его в колониях Поволжья? Кому из всех тех, которые изучали библию, в том числе и далеко от приволжских колоний, не было знакомо это имя? Простой крестьянин из немцев Поволжья, со светлым интеллигентным лицом, всегда гладко выбритый. Волосы, обрамляющие голову, на старый крестьянский манер посередине разделены пробором. Полстолетия он по воскресеньям ездил из села в село для того чтобы укрепить разбуженных и встряхнуть равнодушных. Зимой он делал это и в будние дни. Если он приезжал в село, то и самые большие комнаты крестьянских домов оказывались слишком малы, для того чтобы вместить всех тех, кто хотел его услышать. Если он вёл собрания братьев, на которые собирались также верующие из соседних общин, то церкви и молельные дома, которые многие священники предоставляли в его распоряжение, также были переполнены. Несмотря на «славу», которая постепенно его окружала, он придавал большое значение теснейшему сотрудничеству со священниками и верности лютеранской церкви. В чем же состояла магическая сила его простых речей, которые он произносил на собраниях братьев, сидя за столом в окружении других ведущих единоверцев? Она заключалась в том, что он был простым крестьянином – немцем Поволжья, который знал все нужды и заботы земляков, который вместе с ними стойко переносил все тяготы нелегкого крестьянского труда, – будь то под палящим солнцем в степи на пашне или во время холодных зимних буранов - который познал животворную власть Евангелия, в Ветхом Завете бога истории, а в Новом - Иисуса Христа, своего брата и спасителя. Он обладал своеобразным знанием библии. Наряду с примерами из его времени и окружения он иллюстрировал свою речь сотнями отрывков из Священного писания; целые главы Ветхого и Нового заветов он цитировал наизусть с точным указанием главы и стиха данного отрывка. Библейские образы, пересказанные им в народном духе, находили свое живое место в действительности и сопровождали слушателей в их буднях. Словно истинный патриарх исполнял он связанные с его должностью обязанности и во времена преследования христиан. Будто чувствуя, что генеральное наступление на церковь готовится параллельно с пятилетним планом, а дни его самого сочтены, он решился на последний отважный поступок и пригласил единоверцев – в разгар концентрации безбожников для смертельного удара – на последнюю большую конференцию братьев с 24 до 31 августа 1928 г. в село Варенбург на луговой стороне Волги. Не только в поволжские колонии, но и в другие места традиционного проживания российских немцев, вплоть до Сибири, разослал он написанные от руки приглашения. Десятки тысяч людей услышали этот зов и стали готовиться к поездке в Варенбург.21 Они прибывали сюда тысячами. И не только из поволжских колоний, а отовсюду: из Причерноморья и Кавказа, из колоний Хеленендорф, Катариненфельд и Грюнфельд в Закавказье, из Астрахани у Каспийского моря, с Урала, Байкала и из Омска в Сибири. Иногда они были в пути целыми неделями, на телегах и лошадях, пренебрегая неблагоприятной погодой, не пугаясь опасностей долгого пути, они хотели еще раз услышать брата Элерса, патриарха евангелистов, потому что они знали, что это будет его последнее слово, которое всем им будет нужно в дни приближающихся испытаний. Они хотели еще раз побыть вместе с единоверцами и совместно почерпнуть силы из глубин нашей веры, как это поется в песнях и следует из Книги книг, которая должна была стать центральным пунктом конференции. Но куда на целую неделю деть сотни подвод и где приютить тысячи людей? У немцев Поволжья при проведении миссионерских и библейских праздников был простой метод, который и в Варенбурге – в последний раз – великолепным образом зарекомендовал себя. В день перед открытием конференции ворота всех крестьянских дворов широко распахивались. У кого не было личных знакомых, которые бы его ожидали, тот заезжал в первый попавшийся двор. Здесь его встречали как брата –«как незнакомые и все-таки знакомые». Ворота были открыты до тех пор, пока подволы и лошади не заполняли двор до такой степени, что для вновь прибывших больше не было места. После этого ворота закрывали. Прибывшим позже стучать здесь больше не имело смысла, они ехали дальше, к другим открытым воротам. Так все находили место и дружеский приём. Хозяева целыми днями готовились и экономили для приема гостей, так что и на эти тысячи людей можно было распространить слово Евангелия: «все они ели и насытились». Богослужение по случаю открытия 24 августа провел пастор Грасмик из колонии Брунненталь22 – местный пастор Зейб был уже сослан в Сибирь – в большой евангелическо-лютеранской церкви села Варенбург, которая не могла вместить всех прибывших. Многие стояли на улице. В основе проповеди лежало слово из второй книги Паралипоменон 20, 15: «Не бойтесь и не ужасайтесь множества сего великого, ибо не ваша война, а Божия». Перед лицом уничтожающей борьбы с церковью Христовой это был отчаянный призыв несокрушимо стоять на вечном фундаменте Слова Божия, как нам открыл его Иисус и вновь подарил Мартин Лютер. По свидетельству опять же И. Шлейнинга за всю историю реформации хоралы Лютера вряд ли звучали так мощно, как в исполнении четырех тысяч человек, собравшихся на это богослужение. Многие из них уже испытали плоды антирелигиозной кампании на себе, а кого чаша сия пока миновала, те понимали, что скоро и их ждут тяжелые испытания. Всё руководство конференцией, которая проходила по строго намеченному плану, осуществлял брат Элерс, казавшийся неутомимым. Над собранием братьев в эти дни казалось витал дух раннего христианства. Несмотря на то, что повсеместно трухой рушились последние светские устои и гарантии безопасности, здесь, как в первый день Троицы, чувствовалось присутствие Святого Духа. На последнем богослужении брат Элерс говорил о прощании апостола Павла с Ефесянами. «... Только Дух Святой по всем городам свидетельствует, говоря, что узы скорби ждут меня. Но я ни на что не взираю и не дорожу своей жизнью, только бы с радостью совершить поприще мое и служение, которое я принял от Господа Иисуса, проповедать Евангелие благодати Божией. И ныне, вот, я знаю, что уже не увидите лица моего все вы, между которыми ходил я, проповедуя Царствие Божие.»23 Совершенно очевидно, что трудно подобрать для такого момента более удачные слова, которые не могли не найти в сердцах присутствующих глубочайший резонанс и еще теснее сплотить их в союзе преданности вере. Седой евангелист отчитался о деле своей жизни и вновь подтвердил свою преданность вере отцов, которую проповедовал всю свою жизнь, призывая к этой верности и христианские общины. «Сказав это, он преклонил колена свои и со всеми ими поклонился. Тогда немалый плач был у всех, и, падая на выю Павла, целовали его, скорбя особенно от сказанного им слова, что они уже не увидят лица его».24 Эти слова каждый из присутствующих связывал не только с престарелым евангелистом, но и с самим собой. Глубоко потрясенные и тронутые, они чувствовали, что долина скорби, которую им еще предстояло пройти, становилась всё более темной и одинокой и тем крепче возлагали надежду на слова «Ты со мной, Твой посох утешает меня»...
Viktor : Разгром Тяжелые предчувствия не обманули братьев. Спустя лишь некоторое время после описанной встречи в Варенбурге им, как и всем христианам, пришлось испить горькую чашу преследований, изощренных издевательств Cоветов и большевистских фанатиков из так называемого Союза воинствующих безбожников, душой которого был Емельян Михайлович Ярославский (Губельман Миней Израилевич), один из большевистских вожаков, тесно сотрудничавший с ГПУ/НКВД. Если в 1929 г. в немецких селах ещё было 90 пасторов, то пять лет позже их оставалось всего 41. В конце 1935 г. оставалось всего четыре пастора, проповедующих по-немецки. В 1937 г. последний лютеранский пастор исчез в одном из лагерей ГУЛАГа и «Евангелически-Лютеранская церковь в России» в качестве организованной церкви прекратила свое существование,25 хотя полуподпольная религиозная жизнь российских немцев-лютеран продолжалась в различных формах вплоть до «легализации», выживших в условиях большевистского террора христианских общин. Интересное обобщение в отношении лютеранских священников сделал Карл Штумп.26 Согласно его расчетам из 1 040 известных в России с ХУШ века лютеранских священников 102 были арестованы, убиты, расстреляны или сосланы в Сибирь, где след большинства из них теряется навсегда. По мере установленного времени ссылки, убийства или расстрела священника выявлена следующая картина, ср.: Сосланы 1774 1 (убит) 1928 1 1936 6 1904 1 (расстрелян) 1929 9 1937 6 1918 1 (расстрелян) 1930 15 1938 1 1915 6 1931 8 1939 1 1919 1(убит) 1933 4 102 1920 1 1934 19 1926 1 (убит) 1935 20 Таким образом, подавляющее большинство жертв приходится на 1930-е годы. Такая же участь постигла католическую церковь. В результате преследований и систематического уничтожения в живых остался лишь один католический священник – прелат Михаэль Кёлер.27 Более подробно о судьбе католиков-немцев пишут другие авторы.28. В последнее время появились также написанные на основании архивных документов работы о судьбе евангелических христиан-баптистов, а также других свободных религиозных объединений.29 Параллельно с ликвидацией организованной религиозной жизни шло уничтожение крестьянства. При этом следует помнить, что более зажиточные российские немцы пострадали в ходе большевистской коллективизации гораздо больше других этнических групп.30 Это подтверждают и архивные данные.31 Во всяком случае, к осени 1929 г. многим крестьянам-немцам стало ясно, что большевистские правители задались целью уничтожить их как общность. Разрушалась семья, а веру отцов лишали всякого будущего.32 В результате впервые в истории российских немцев началось их массовое стихийное бегство в Германию и Америку.33 Многие тысячи беженцев располагались лагерями вокруг Москвы, где ожидали разрешения на выезд из большевистского рая. Но лишь восьми тысячам из них удалось вырваться за границу. Советы с невероятной жестокостью расправлялись с потенциальными «беглецами», объявляя их государственными преступниками и ссылая на верную смерть в Сибирь. Участь этих несчастных разделили те, кого считали инициаторами массового бегства, в том числе многие священники и активные члены религиозных общин. Все эти преступления совершены абсолютно безнаказанно и за них до сих пор никто даже не извинился. Мы можем только утешаться тем, что имена большинства мучеников известны и христианская церковь их не забыла.34
orlov: Полностью с вами согласен,лишь горькие слёзы остались нам.
Viktor : Трагедия российских немцев и российская религиозность Среди многочисленных преступлений сталинизма, связанных со II Мировой войной, одним из самых жестоких были репрессии против российских немцев. Началом политики, направленной на уничтожение всего народа российских немцев, стала депортация немцев после начала войны с фашистской Германией. В июле 1941 г. были выселены со своих мест крымские немцы, в августе 1941 г. поволжские, в октябре 1941 г. кавказские, а в марте 1942 г. были переселены все немцы из Ленинграда. Более 800 тысяч человек отправилось в Среднюю Азию, Казахстан и Сибирь. В отличие от других депортированных народов, российские немцы были не просто выселены из родных мест. Многие попали в тюрьмы и лагеря. Поголовно всё остальное взрослое трудоспособное сначала мужское, а затем и женское немецкое население было «призвано» в трудармию, условия в которой ничем не отличались от лагерей строгого режима. В 40-е годы все взрослые трудоспособные российские немцы (за редкими исключениями) находились за колючей проволокой. Рассеянные по огромной стране, они умирали тысячами от голода, холода и непосильного труда в трудармии и в тех местах Сибири и Казахстана, куда их детей и нетрудоспособных стариков выбросили, как мусор, не создав элементарных условий выживания. Употребление немецкого языка считалось преступлением. За несколько произнесённых немецких слов человек повергал себя опасности быть обвинённым в национализме и пособничестве немецко-фашистским захватчикам. В годы войны и в первые послевоенные годы немцы могли говорить на родном языке лишь в узком кругу близких людей, и то с опаской. На долгие годы российским немцам были закрыты возможности получения образования, ответственной и квалифицированной работы. Единственной сферой, где российские немцы могли выразить себя, становится религия. Именно в эти годы резко возрастает религиозность немцев, они становятся одним из самых религиозных (если не самым религиозным) народов СССР. До начала войны преследования верующих российских немцев со стороны властей принципиально не отличались от того, что приходилось испытывать советским гражданам других национальностей. Два основных вероисповедания российских немцев — лютеранство и католичество прекратили своё легальное существование к концу 30-х годов. Организованная церковная жизнь католиков и лютеран была разрушена. В советскую эпоху исчезли и другие менее многочисленные протестантские группы, в основном состоявшие из немцев. Представители этих вероисповеданий эмигрировали или были репрессированы — меннониты, реформаты, сепаратисты, анабаптисты и гернгутеры. Будучи вытесненными на обочину культурной и общественной жизни в целом, немцы, лишенные даже возможности говорить на родном языке, нашли применение своей энергии в христианской вере. Личные качества и особое отношение немцев к исполнению религиозной дисциплины способствовали тому, что в церквях, принадлежащих самым разным направлениям, немцы заняли важное место. Отнюдь не только и не столько немецкое лютеранство породило своих героев веры в России ХХ века, хотя до революции 1917 года большая часть российских немцев находилась в лоне лютеранской церкви. В сохранении и развитии религиозности российских немцев в годы депортации громадную роль сыграло своеобразие российского немецкого лютеранства. В Российском немецком лютеранстве существовало два основных течения: «церковных лютеран» и «братских общин». «Церковные лютеране» по своему обряду и вероисповеданию представлюли собой «высокую церковь» с развитым и пышным обрядом, богатой литургической жизнью и развитым богословием. Важнейшее значение в жизни «церковных лютеран» играла правильная церковная организация, а в жизни прихода роль пастора была центральной. От пасторов требовался высокий уровень образования, большинство пасторов были выпускниками Дерптского университета (ныне в Эстонии), в котором было сильно влияние высокоцерковной шведской традиции. Но с XIX века в Россию переселялись крестьянские массы — религиозных диссидентов пиетистов. В вероучении пиетистов центральное значение имеет личное переживание верующим Бога: только пройдя его, человек духовно перерождается и обретает «божественную милость». Духовным лидером у пиетистов может быть только человек, прошедший такое «перерождение». Отдельные группы пиетистов стали собираться в братские сообщества, чтобы вместе противостоять официальной лютеранской церкви. В пасторе их общины нуждались всего несколько раз в год, чтобы он провел обряды крещения, бракосочетания и конфирмации. Так в сороковые годы XIX века возникли «братские общины», которые существуют и по сей день. Таким образом, в российско-немецком лютеранстве с XIX века образовалось два течения — “церковных лютеран” и «братских общин». В 30-е годы правильно организованная религиозная жизнь «церковных лютеран» фактически замерла — в 1937 году не осталось ни действующих приходов, ни служащих пасторов. Иное положение сложилось в братских общинах. Они всегда автономно строили свою духовную жизнь и не нуждались в богословски образованном духовенстве. Не нуждались они и в церквях, поскольку, в отличие от церковных лютеран, собирались в частных домах. И после депортации они продолжали свое существование, даже если их собиралось вместе всего несколько человек. Но сам характер общин изменился. За время советской власти братские общины полностью стали самодостаточными, отвыкли от церковных служб и пасторского служения. В условиях репрессий «братские общины» не только сохранились, но и расцвели. В 1941-1955 годах немецкие верующие не имели ни помещений, ни богослужебной утвари, почти никаких религиозных книг, они переписывали по памяти запомнившиеся молитвы, песни, библейские истории. Без священников, без проповедников, в углу бараков и в землянках они читали друг другу шепотом то, что помнили. Богослужения проходили в очень узком кругу, часто в рамках одной семьи. Так формировалась очень простая, горячая и искренняя евангелическая религиозность. Со временем среди немецких верующих наметилось два течения — для одних важнейшее, парасакральное значение имела приверженность немецкому языку и культуре. Эти братские общины ревниво сохраняли свою немецкую идентичность, употребляли только немецкий язык и не принимали в свои общины ненемцев. Но для большей части братских лютеран главным была вера. Они присоединялись к русским баптистским, адвентистским и пятидесятническим общинам и сами создавали такие общины. Служители немецкого происхождения находили свое духовное призвание, по преимуществу, в подпольных или же в полулегальных евангельских братствах. Именно там идейная свобода совмещалась с постоянным противоборством безбожной власти. Заметную роль немцы играли в становлении незарегистрированного баптистского братства — Совета Церквей евангельских христиан-баптистов. Одним из известных в России и на Западе лидеров баптистов-инициативников был Георгий Винс. Он возглавил Совет Церквей вместе с Геннадием Крючковым в 1962 году. Георгий Винс вскоре после этого был осужден, а затем и выслан после протестов мировой общественности прямо из лагеря в Соединенные Штаты. По мнению старшего пресвитера Союза баптистов Виктора Сипко, большое влияние на баптистов, особенно сибирских (как признающих, так и отрицающих регистрацию), оказали верующие немцы, которые укрепляли веру и «воспитывали честность». Служители немецкого происхождения также играли значительную роль в развитии нерегистрированного братства пятидесятников — Объединенной Церкви христиан веры евангельской. В частности, одним из влиятельных богословов консервативного пятидесятничества в России является Ричард Циммерман, ныне живущий в Германии. С конца 60-х годов дискриминация российских немцев потихоньку стала ослабевать, но полностью она прекратилась только с началом перестройки. С началом перестройки, когда религиозная жизнь в России стала оживляться, немецкие священники, пасторы и миряне сохранили свою роль одних из наиболее активных деятелей баптизма, пятидесятничества, адвентизма и евангелизма. Более того, служители, имеющие немецкие корни, стали одними из самых энергичных двигателей миссионерства и социальной работы, а также внутренней демократизации различных постсоветских христианских объединений. Такого рода деятельность, полная примеров открытости и жесткого отстаивания своих прав уже в постсоветской России, закрепила за российскими немцами одно из ведущих мест в религиозной жизни страны. Если и сейчас Вы будете просматривать списки различных протестантских организаций, то встретите в них удивительно много немецких фамилий пасторов, старост, руководителей различных прицерковных организаций. Наибольшую роль российские немцы сыграли в протестантских евангелических церквах, но только ими их участие в российской религиозной жизни не ограничивается. Католиков среди российских немцев всегда было гораздо меньше, чем протестантов, считается, что около четверти. Поэтому и немецкое католическое присутствие менее заметно. Тем не менее, в сохранении и возрождении католичества в России немцы сыграли весьма значительную роль. Как и протестанты — евангелисты немецкие католики не смирились со сталинским запретом верить в Бога. Небольшие тайные немецкие католические общины были разбросаны по всей территории, где были депортированные немцы — от Коми до Дальнего Востока. Естественно, что лишенные духовенства, церковных зданий, образованных лидеров, эти католические общины приобрели некий «евангелический» характер. В послевоенное время католическая традиция сохранялась подпольно в основном именно среди ссыльных немцев на востоке страны. Во многих городах и сёлах ссыльные немцы католики, хотя и не имели священников, но регулярно собирались на тайные молитвенные собрания. В начале 80-ых годов ксёндз с Украины, поляк по национальности, Иосиф Свидницкий ездил по Сибири, находил десятки таких общин и предпринимал первые попытки по их легализации. За эту деятельность он отсидел 2,5 года в тюрьме. Воссоздание большинства католических приходов в 90-е годы было результатом активности этих общин, которые добивались регистрации и обращались в официальные католические церковные институты с просьбой прислать священника. Среди первых католических священников — российских граждан, получивших духовное образование и рукоположенных в последние годы, немцы и люди с немецкими корнями составляют значительную часть. Самый известный из них — епископ епархии Преображения Господня с центром в Новосибирске Иосиф Верт из Казахстана, тайно вступивший в иезуитский орден ещё в 70-е годы. Мало того, из среды репрессированных немцев вышло заметное число видных православных священников и активных мирян. Почти в каждой епархии есть немцы — священники, как правило, играющие в церковной жизни заметную роль. Некоторые из них приобрели всероссийскую известность. Пожалуй, самые знаменитые из них протоиерей Павел Адельгейм и представители семьи Фастов-протоиерей Геннадий Фаст, мирянин Вильгельм Генрихович Фаст и протоиерей Александр Классен. Павел Адельгейм, по происхождению представитель древнего аристократического рода. Вырос в детских домах, т. к. его родители находились в заключении. В Караганде, где он жил с матерью, находившейся там в ссылке, девятиклассником вошел в общину, которую возглавлял последний оптинский старец Севастиан. Был рукоположен в Ташкенте в 1968 году. С тех пор его служение служит примером для многих православных во всей России. Уже в 1969 году отец Павел оказался в заключении, за то, что самовольно сумел построить православную церковь в городе Кагане. С 1976 года служит в Псковской епархии. Его считают своим духовником многие представители петербургской интеллигенции. Отец Павел сумел осуществить несколько блестящих инициатив в области духовного просвещения и благотворительности. Отец Геннадий Фаст в Енисейске Красноярского края создал знаментиую православную гимназию, его духовные сочинения пользуются в Сибири громадным авторитетом. Вильгельм Генрихович Фаст, профессор математики Томского университета, он был уволен за религиозную и правозащитную деятельность. С конца 70-ых годов В. Фаст был центром притяжения для ссыльных, диссидентов и правозащитников Сибири, его связывают дружеские узы с А. Солженицыным. Фаст возглавляет в Томске "Мемориал", "Фонд Солженицына", Комиссию по реабилитации жертв политических репрессий и работает уполномоченным по правам человека в областной администрации. В отличие от других правозащитников, В. Фаст — человек строго церковный, регулярно причащается, соблюдает посты и т. д. Благодаря авторитету В. Фаста представители томской интеллигенции обращаются к православной вере. Зять В. Фаста — преподаватель томской семинарии священник Александр Классен возродил из руин без помощи администрации и крупных спонсоров Петропавловскую церковь на окраине Томска, создал общину из нескольких сотен человек, основном интеллигенции, а также воскресную школу. С 70-х годов эмиграция немцев из СССР, а затем России приняла массовый характер. Громадное большинство немцев, сохранивших свою немецкую идентичность, покинули нашу страну. Несмотря на это, немецкий фактор в российской религиозной жизни не исчез, но даже приобрел некоторые новые качества. Российские немцы-протестанты, эмигрировавшие в Германию, сохраняют связь с общинами в России. Немцы оказывают миссионерскую помощь, поддерживают церкви материально, а лидеры пятидесятнического союза русских немцев и других протестантских объединений выходцев из нашей страны являются моральными и богословскими авторитетами для тех, кто живет в постсоветской России. За последнее десятилетие ориентированность на сохранение этнической идентичности постоянно ослабевает. И ревностные миссионеры все активнее и успешнее работают среди русских, татар, башкир, якутов и т. д. Например, с 1997 года процесс создания новых меннонитских церквей, которые практически исчезли к 90-м годам из-за эмиграции, и возрождения общин на месте их традиционного существования идёт полным ходом. В мае 1997 года в Доме Молитвы в Бугуруслане произошло первое крещение и благословление детей после организации церкви, в которой работал миссионер из Германии (в прошлом российский гражданин) Ганс Бергер. В 2003 году, в связи с притоком русских неофитов богослужение впервые стало переводиться с немецкого на русский язык (ранее служба была рассчитана только на русских немцев). На южном Урале и восточной Сибири вновь возникают меннонитские церкви, теперь в основном состоящие из русских и татар. Созданы они усилиями миссионеров из Германии, в прошлом российских граждан и их детей. Ликвидированное Сталиным немецкое лютеранство, как показало время, тоже не исчезло. До перестойки неммцы-лютеране получили кое-какие послабления: с конца 60-х годов политика, направленная на уничтожение братских общин, сменилась неофициальным признанием их существования. Гонения перестали иметь систематический характер. В 1980 году даже официально возникла структура, объединявшая российских немцев-лютера — пробство, которое возглавил пастор Гарольд Калнинь. Однако к концу 80-х годов и в таком виде немецкое лютеранство фактически умирало. Молодёжи в общинах было мало (молодые немцы не знают немецкого языка и находят себя в баптистских и других протестантских церквах, использующих русский язык), интеллигенции и образованного духовенства не было. Казалось, что растущая эмиграция приведет к полному исчезновению немецко-лютеранской традиции в России. Однако открытие границ и наступившая свобода религиозной деятельности в начале 90-х годов резко изменили положение немецкого лютеранства. Установление тесных контактов с Евангелическо-лютеранской церковью Германии привело к двум важнейшим для российского лютеранства следствиям, которые вместе обеспечили возрождение лютеранства и преодоление его замкнутости. С одной стороны, появление в России лютеранских священников из Германии легко и естественно привело к консолидации вокруг них городских, обычно из представителей интеллигенции, немцев, помнивших о своих лютеранских корнях, но не представлявших, как им актуализировать своё лютеранство. Люди, насильственно оторванные от веры своих предков, получили возможность к ней вернуться. К этому ядру позднее присоединялись люди, чьё немецкое происхождение не было бесспорным, а то и просто русские. С другой стороны, лютеране из Германии начали работать с «братскими общинами». Многие из представителей «братских общин» присоединились к лютеранской церкви. Их вероучение и идейные установки быстро эволюционировали от былой замкнутости и ориентации на сохранение этнических ценностей к открытости и церковности. Общины, отказавшиеся от этнической замкнутости и строгого традиционного евангелизма также стали привлекать к себе людей, не имеющих немецких корней. Массовый исход российских немцев в Германию не привёл к исчезновению немецких религиозных традиций. Эти традиции теперь в значительной степени продолжают русские и представители других народов России. Сталинская политика, направленная на полное уничтожение немецкого присутствия в СССР, имела своим результатом массовое и глубокое обращение гонимых к христианской вере. Последствия этого обращения до сих пор отражаются на религиозной жизни всей России. http://www.archipelag.ru/authors/ovcharova/?library=1911
Viktor : http://de.wikipedia.org/wiki/Evangelisch-lutherische_Russlanddeutsche
Viktor : http://www2.hu-berlin.de/relpaedagogik/mitarbeiter/PDF/willems/2002-09_aufsatz_religion,state&society.pdf
Svetlaia: Может кому интересно будет. Hussenbach (Linevo Osero) Pastors The dioceses, of which Hussenbach is a part, was located at Frank, and included the parishes of Frank, 4,493 parishioners; Walter, 4,354 parishioners; Kolb, 1,810 parishioners; and Hussenbach, 3,540 parishioners. This was in the year 1768, according to Victor Volz in his book. перевод (электр.) Hussenbach (Линево Озеро) Пасторы Епархия, частью которой являлся Hussenbach, находилась во Франке, и включала округа: Frank, 4 493 прихожанина; Walter, 4 354 прихожанина; Kolb, 1 810 прихожан; и Hussenbach, 3 540 прихожан. Согласно книги Victor Volz это было в 1768 г. Пасторы: # 1768-1770 Pastor Mittelstadt, Johann Friedrich # 1771-1776 Pastor Heitzig, Johann Friedrich # 1777- # 1778-1782 Pastor Ahlbaum, Laurentius # 1782-1786 Pastor Buttner, Samuel Traugott # 1787- # 1788-1817 Pastor Flither, Franz August (may be Flittner) # 1818-1820 Pastor Flither, David (may be Flittner) # 1820-1837 Pastor Holz, Franz # 1838-1868 Pastor Wurthner, Jakob # 1868-1878 Pastor David, Ernest Theophil # 1879-1882 Pastor Dittrich # 1883- # 1884-1901 Pastor Roos, Karl Rudolph # 1901-1914 Pastor Somelt, Michael # 1915-1916 # 1917-1920 Pastor Kluck, Arthur Julius # 1921-1925 # 1926-1930 Pastor Stabb, Konrad Пастор Штаб служил в Камышине в 1922-1925. После служения в Frank/Hussenbach/Kolb/Walter он арестован в Камышине в 1934 г., где он был убит (?), мучал (?) или голодал в 1938 г. Первая церковь в Hussenbach была построена в 1885. Это было деревянное строение. В 1896 г. оно было разрушено огнем{пожаром}. В 1903-05 гг. была построена новая церковь из кирпича, типа самана (?). Это была большая церковь и вмещала до 2 500 чел. В 1905 г. в Hussenbach имелось 4 872 прихожан. В школе обучалось 735 учеников. В истории "Ich bin ein Hussenbacher" Джекобом Хоффманом (как говорится{Сказано} Его Сыну, Джек В. Хоффманн) напечатанный в декабре 1995 Обзора Hussenbach, он заявляет "schulmeister (преподаватель) в Hussenbach, с 1880 к приблизительно 1919 был Преподобный Дэвид Мол. Г. Шира очевидно следовал за ним как преподаватель. (?) Отредактировано и перенесено админом
WladTmpl: огромное благодарность за информацию. Меня давно интересовало движение пробуждения, но ничего, кроме общих слов, не встречал! И вот, удача! Пастор И. Шлейнинг служил ли когда нибудь в Грузии?
Victor: оb]WladTmpl Johannes Schleuning был пастором в Тбилиси, оттуда сослан в Сибирь, псле февраля 1917 года до марта 1918 года 1 редактор Saratower Deutsche Volszeitung в Саратове. Затем пастор в Берлине. В Лексиконе этого сайта должна быть его биография. Хочу упомянуть его книгу воспоминаний "Mein Leben hat ein Ziel. Lebenserinnerungen eines russlanddeutschen Pfarrers. Luther Verlag 1964.
WladTmpl: Victor Cпасибо. Почему спросил? В тобольском архиве видел дело о пребывании под надзором пастора Шлейнинга (по моему 1914 - март 1917), значит это о нем! Раньше и сейчас выходит много интересных книг, но, к сожалению не все они доступны на периферии. Неоднократно встречал ссылки на путевые заметки Т. Мейера о поездке в Сибирь, но саму книжку так и не смог достать, описание поездки Штаха... и еще...
Victor: WladTmpl В воспоминаниях Шлойнинга тобольский период хорошо описан. Путевые заметки епископа Теофила Майера переведены на русский язык и опубликованы в Москве в издательстве Готика в 2005 году. Книгу издал в рамках проекта Вячеслав (Венц) Майер. Вышла на русском языке также книга Теофила Майера Наследие Лютера в России. К 400-летнему юбилею Реформации.... Издатель также Вячеслав (Венц) Майер. Книга вышла в 2003 году в издательстве Готика в Москве. Книги эти есть в моей библиотеке. Я позвоню Вячеславу, которого очень давно и хорошо знаю. Может у него есть еще экземпляры для Вас. Victor
WladTmpl: Буду очень благодарен! Я знаю, что они вышли из печати, но даже в нашем культурном центре их не оказалось, к большому сожалению... Так что буду с нетерпением ждать ...
Schell: Фото здания католической церкви на ул. Пражской в Волгограде примерно в 1994 или 1995-м. Может, кто знает об истории общины в Волгограде, Царицыне? Сбросьте, пожалуйста, имеющиеся ссылки. Еще имеется фото нового здания кат.церкви в Камышине в 1994-1995-м. Может, у кого-то есть более свежие снимки этого здания? Интересуют любые ссылки и фото.
spack: Schell В Католической энциклопедии есть неплохая информация по этим церквям и в целом по общинам в Волгограде и Камышине. Чуть позже я размещу на сайте эти две статьи с использованием Ваших фотографий в качестве иллюстраций к ним.
RuBen: spack пишет: В Католической энциклопедии есть неплохая информация по этим церквям и в целом по общинам в Волгограде и Камышине. За какой период? Конец 19-го века тоже есть?
spack: RuBen Я же уже выставил обе статьи из энциклопедии на нашем сайте: Камышин Волгоград
полная версия страницы