Форум » Репрессии. Раскулачивание. Депортация и трудармия » Письма из трудармии » Ответить

Письма из трудармии

Bernhardt: Вопрос на удачу: "Не сохранились ли у кого-нибудь письма написанные из трудармии?" У меня, скажем, есть несколько писем из Тагиллага (Раушенбаха и Стромберга). Имея много писем из одного и того же лагеря, было бы интересно их проанализировать. Понятно, что была цензура, но тем не менее, может быть можно было бы отследить отношение к одним и тем же событиям или проблемам. Неговоря уже о том, что было бы интересно просто расположить их не по авторам а по датам. Так сказать "***-лаг день за днем". Для примера письмо Раушенбаха из с/о 18-74: [quote]Письма из "трудармии" сестре и матери, депортированным в Алтайский край Н. Тагил 20.XII.42 Дорогая Кара! Сегодня получил первую из двух посланных тобою посылок – ту, в которой мед, масло, шпик... Ты знаешь, я чуть не исполнил „индийский танец” с подскакиваниями и завываниями при виде того сказочного богатства, которое свалилось на меня! Дома я десяток раз перекладывал все полученное мною и вообще вел себя не лучше Николашки. Вторая посылка уже на почте, получу ее через дня 2 : 3, так сказала мне наша отрядная девица исполняющая роль почтового работника. Большое тебе спасибо за твои заботы и хлопоты обо мне, даже не знаю как благодарить тебя и маму за вашу помощь. Прошу тебя только об одном, не отрывайте ничего от себя, я здесь всегда выкручусь. Мне не хотелось бы чтобы из-за меня хотя бы косвенно страдал Николашка, мама или ты. Еще и еще раз благодарю тебя за посылки. Завтра постараюсь отправить телеграмму об их получении. Вчера вечером почта принесла мне еще две радости – письма от тебя и Верочки. От Верочки бодрое письмо с известием, что ее все же прописали (хотя и до 20.XII.) у Аси. Вообще письмо оптимистическое. От тебя описание празднования дня рождения Никол. и сообщение о высланных тобою посылках. Читал я как вы чествовали своего двухлетнего виновника торжества и облизывался – действительно был у вас „пир на весь мир” Теперь пару слов о том, как используется содержание посылки. Насколько я понял, это для вас не безинтересно. Здесь у нас под влиянием условий существования сложилась новая, не вполне обычная, этика. Т.к. все мы снабжаемся по разному (кое-кто имеет родных в Тагиле, кто жену в Свердловске, которая может приехать, кто получает посылки) то у нас не принято угощать друг друга, т.к. все знают чего стоит для наших близких получение тех продуктов, которые достаются нам. Сперва это меня немного коробило, но сейчас к этому привык и я. Действительно, если разделить те 500 гр. Масла, которые кто-либо напр. получил среди обитателей комнаты, то все только оближутся, но никто не получит пользы. Поэтому делается так: все что каждый из нас добывает самостоятельно (за счет родных или мены вещей или еще каким-либо образом), все это используется им самим. Если бы я напр. предложил кому-либо что-нибудь из присланного тобою, то я знаю, что все отказались бы. Те же продукты, которые мы получаем или достаем сообща, делятся и используются совместно. Иногда мы объединяемся в пары (чтобы легче было готовить и т.п.), но это лишь в том случае, если обе „высокие договаривающиеся стороны” обеспечены одинаково. Это все не имеет места при всякого рода чрезвычайных обстоятельствах – тяжелая болезнь и т.п., в этом случае мы помогаем друг другу чем можем. Вот и небольшой „отчет” о наших не писанных, но свято соблюдаемых законах. Еще раз большое спасибо вам всем: тебе, маме, Николашке. Целую, Борис Н. Тагил 6.IX.43 Дорогая Кара! [/quote]

Ответов - 60, стр: 1 2 3 All

sander: Bernhardt пишет: Имея много писем из одного и того же лагеря, Вы оптимист Наши родственники не то что писем из трудармии, даже ни одного извещения о смерти не получили. Я куда только не писал в поисках, ответ один - "сведений о ваших родственниках не имеем".

Bernhardt: А вдруг? Вопрос и задан - на удачу.

Марьяновка: Сегодня получил первую из двух посланных тобою посылок – ту, в которой мед, масло, шпик... Семью моей матери выслали тоже в Алтайский край. Матери было 17 лет и её в первую же зиму отправили в трудармию. Бабушка вместе с младшими детьми осталась в месте высылки. Однажды к ним попросилась на ночлег женщина, у которой была с собой кошачья шкурка. Она поджарила её на плите и поужинала, а мои тётки (тогда одной было 6 а другой 8 лет) смотрели на неё и глотали слюнки. Когда на колхозной ферме телилась корова за последом выстраивалась очередь.


Bernhardt: Марьяновка Да, можно сказать, что Карин Викторовне Раушенбах повезло. Перед войной она вышла за муж за двоюродного внука (за точность родства сейчас не ручаюсь) известного российского этнографа Миклухо-Маклая. При оформлении брака она сохранила свою фамилию. Когда началась война ее муж был направлен на фронт рыть окопы (Занимался земляными работами. Их дочь в свое время - в голубом но глупом детстве - заплакала от стыда, когда узнала, что ее папа не убил на фронте ни одного фашиста). Она осталось в блокадном Ленинграде одна с больной матерью и годовалым ребенком на руках. В один прекрасный день получила предписание, что подлежит депортации как немка в течении 24 часов. И это не смотря на то, что ее муж был на фронте! По невероятному совпадению муж в этот день прибыл на побывку и ему удалось отсрочить ее отправку на несколько дней. В результате она оказалась на спецпоселении на Алтае, где работала по своей специальности, то есть геологом. Ее несколько раз пытались забрать в трудармию, но ее начальница давала ей справки, что она работает над выполением важного государственного задания. Вот за счет своей профессии и выжила, да еще и брату помогала. Вы тут Шелленберга вспоминали, а читали ли Вы его книгу про Орловку, немецкую деревню на Алтае? Всегда думал, что трудно пришлось тем, кого расселяли по русским деревням, но то что он там описывает - это ужас. Они просто вымирали от голода. Где-то есть пленка с ним. Может когда-нибудь наберу.

Nic: Какие-то письма, конечно же писали. Вот история Бокк Александра Карловича из села Цюрих, воевавшего в империалистическую на турецком фронте, но погибшего в трудармии: "В октябре <1941 г.> всех немцев-мужчин собрали и отправили в трудовую армию. Мы его с тётей Маней проводили. Он старался тогда как-то приободрить… Дядя Саша писал тёте Соне. Нам он не писал об этом, а тёте Соне писал, что он погибает от голода. Все вещи, которые у него тогда были, у него отобрали. Всё, что у него тогда было, у него забрали… Он просил тётю Соню, что, если можно, пришлите мне, пожалуйста, махорку, я эту махорку обменяю на чего-то... хотя бы на кусочек хлеба… Но после этого посылали махорку, её отбирали, и она не доходила до него. Тогда он попросил ему старую обувь чтоб прислали, хотя бы ботинки какие-нибудь. Он их тоже постарается на что-либо обменять. Не знаю… В общем, он там так и погиб".

Марьяновка: Bernhardt , я ничего не имею против академика Раушенбаха и его семьи. Он был выдающейся личностью. И наверное судьба так распорядилась, что ему повезло больше чем остальным российским немцам. Своим постом я просто хотел подчеркнуть, что по его письмам нельзя судить об остальных наших людях, которые никакими особыми талантами не обладали и тем не менее, имели право на жизнь. Что касается немецкой деревни на Алтае, то здесь я думаю в двух словах не расскажешь, как там в буквальном смысле истребляли немцев ещё задолго до начала войны с Германией. Просто шли и арестовывали всех трудоспособных немцев. В деревне, где я вырос, не было пожилых мужчин, за исключением тех кто был выслан из других мест. Книгу И. Шелленберга не читал, но ему самому я всю жизнь буду благодарен, за то, что он когда-то помог мне выбраться из непростой жизненной ситуации.

Eckerman: Семью моей бабушки с тремя детьми выслали на Алтай, в колхоз "Ударник" Красноозерского района. В 1942 году бабушку Флеер (Дингес) забрали в трудармию. Дети остались совсем одни, т.к. их отца арестовали в 1937 году. Жили у какой-то чужой немощной бабки, которая уже с печи не слезала. Самой старшей, моей маме, было 9 лет. Приходилось работать в колхозе. Однажды мама пришла с работы, а младшие животом маются. Оказывается им кто-то дал кусок мерзлой, несваренной брюшины. А так как они были маленькие, печь затопить не могли, вот и грызли её мерзлую. А через день они умерли. А еще мама рассказывала, как приходилось побираться. - "Заходишь в дом, а тетка теленка картофельными очистками кормит, попросишь, а она не даст,всё теленку скормит." Сейчас пишу, а сама плачу, как в детстве, когда слушала её рассказы.

михель: Марьяновка _ Своим постом я просто хотел подчеркнуть, что по его письмам нельзя судить об остальных наших людях, которые никакими особыми талантами не обладали и тем не менее, имели право на жизнь. правильней надо было бы написать, свой талант самому людоедскому режиму всех времён и народов в услужение не ставили. Поэтому и получал Раушенбах объедки с барского стола.

spack: михель Вы не правы, потому что Вы не правы! Вы слишком просто и примитивно подходите к оценке нашей прошлой жизни. Уверен, Вы судите о советском государстве не по собственному опыту, а с подачи средств массовой информации. Так или иначе, Раушенбах не заслужил той оценки, которую Вы ему даете. михель пишет: правильней надо было бы написать, свой талант самому людоедскому режиму всех времён и народов в услужение не ставили. Следуя Вашей логике, напрашивается вопрос, а в услужение кому тогда ставили свой талант трудиться простые колхозники и рабочие? Вы хотите обвинить всю советскую интеллигенцию в пособничестве с советским режимом, а простые люди вроде как не при делах? Они чистые, потому что они не получали "объедки с барского стола"? Это большое заблуждение! Нельзя огульно всех представителей советской интеллигенции обвинять в том, что они все сплошь и рядом служили "людоедскому режиму", как нельзя выгораживать всех без исключения представителей трудового класса в непричастности к делам режима. Приводя пример письма Раушенбаха, Bernhardt не имел ввиду, что в письме описывается типичная ситуация, имевшая место в трудармии. Имелось ввиду совсем другое. А именно, что было бы хорошо собрать сохранившиеся письма из трудармии, систематизировать их, сопроводить соответствующими комментариями и издать отдельным сборником, который явил бы собой живой рассказ о трудармейской жизни. Тема была задана именно в таком ключе, а не в плане обсуждения письма Раушенбаха.

михель: spack , не просто и не примитивно. Жизнь явление очень сложное. Но иногда некоторые ситуации надо провокативно упрощать или абстрагировать до их настоящей сути.

михель: В моей семье письма из трудармии не остались. Их и не было. Но один мой дядька рассказывал, что он попал на Челябинск-42 со студенческой скамьи. В трудармии благодаря его техническим знаниям сделали каким то маленьким руководителем. Через пару месяцев, он имел беседу с лагерным начальством конфликтный разговор, где высказал мнение, что если с людей требуют такие нормы то надо и немного лучше кормить. А то люди мрут как мухи. На следующий день он был отстранён от "руководящей" работы. За собой заметил усиленное внимание стукачей...которые приставали с разными разговорами... Один раз вечером в бараке, один его земляк, которому он до этого часто помогал, попросил дядьку поносить пару дней его часы. Дядька, который уже раньше идентифицировал земляка как стукача, понял скоро арест. Земляк просто это знает, по тем доносам которые его заставили его написать и хочет поживиться напоследок часами. .... Дядьку приговорили и по этапу пошёл в Норильск. От допросов в трудармии осталась переломанная ладонь и переломанные искривлённые пальцы на левой руке. Когда на барже везли в Норильск с баржи каждое утро в воду сбрасывали с десяток трупов ..... Благодаря своему природному здоровью пережил и Норильск. По его рассказам жизнь в заключении в Норильске была намного мягче чем в трудармии....

AndI: михель пишет: Но иногда некоторые ситуации надо провокативно упрощать или абстрагировать до их настоящей сути. Т. е. предельно упрощая Вашу мысль, единственно достойными уважения надо признать тунеядствующих бомжей, как единственных не сотрудничавших с режимом.? Остальные известные мне росс. немцы, отличались неимоверным трудолюбием и как правило добивались наилучших успехов с социалистическом соревновании Логика более чем странная, а подобные "упрощение" по отношению к людям, представляющими гордость нашего народа, попросту не допустимы Давайте действительно оставим эту столь важную ветку письмам и воспоминаниям трудармейцев без наших "провокаций" и субьективных мнений Слишком важная и серьезная тема поднята

alwis: AndI пишет: наилучших успехов с социалистическом соревновании Логика более чем странная, а подобные "упрощение" по отношению к людям, представляющими гордость нашего народа, попросту не допустимы после победители этих соревновании перехали к побеждённым (например наши уважемые штангисты) и дальше.... "... и чтобы не было потом мучительно больно за бесцельно прожитые годы" Павка Корчагин "Как закалялась сталь" Этими я должен гордиться. Создавалось у некоторых впечатление, что эти герои хотели в своё время своми показателями отмыть «кровь». (отрабатывали Schuld) У меня больше респекта к тем людям, которые выполняли минимальную, необходимую работу на производстве и другую оставшиюся часть времени и энергии вкладывали в свою семью. Они не промывали голову другим и старались защитить от засорения мозгов членов своей семьи. Они остались людьми. Когда в детстве мне родители и Großeltern расказывали как над ними издевались. Я лично им не мог поверить. Думал бредят, распространяют фашистские слухи. Я то был воспитан на исскуственной , идеальной почве, что на самом деле ни чего с реальностью общего не имело. При перезде в Германии будующие местные писатели брали с бывших трудоармейцев интервью с записью на магнитофон. У отца это продолжалось 3 дня. У других длилось дольше. Я встречался с этим журналистом, книгу он написал, но издавать не хочет. Время ещё не подошло и сейчас этому не кто не поверит. Реальный архив трудоармейцев находится в Германии. Я очень рад за книгу о академике Раушенбах, где и рассказано о его прошлом в молодости «оступился» после его «направили» на правильный путь. Поэтому впервые на примере его некоторые узнали , что русские немцы не преступники. Но таких книг мало. Хотя большинство продолжают так думать. А если про " бомжей" писать, то не найдёшь издателя и читателя.

leitenant: alwis пишет: У меня больше респекта к тем людям, которые выполняли минимальную, необходимую работу на производстве и другую оставшиюся часть времени и энергии вкладывали в свою семью. Они не промывали голову другим и старались защитить от засорения мозгов членов своей семьи. Они остались людьми. Они просто плыли по течению. У нас в семье никто никогда не занимался пропагандой, все делали свою работу и все делали ее на совесть. Моего прадеда который умер в 1992 до сих пор помнят на заводе как хорошего человека и работника, то же самое и про деда и и бабушку. Они награждены правительственными наградами за свой труд. Моего отца и дядю так же везде где они работали вспоминают с уважением, а наград у обоих за их заслуги полная грудь. И никто из них не уехал в поисках лучшей доли. Всего добились здесь в России, хватало времени и на работу и на семью. А судя по вашим словам мои родственики что не люди? Разное было время и в истории были различные режимы которые также по разному отражались на немцах. На мой взгляд остаються людьми те кто не был сломлен духом и в любой ситуации добивались того, что их уважают и ценят как человека и работника

RollW: alwis пишет: Когда в детстве мне родители и Großeltern расказывали как над ними издевались. Я лично им не мог поверить. Думал бредят, распространяют фашистские слухи. Я то был воспитан на исскуственной , идеальной почве, что на самом деле ни чего с реальностью общего не имело Не позавидуешь такому странному избирательному воспитанию по отношению к родителям,предкам. А вот по приезду в Германию "вдруг перевоспитался". Здорово - в одной стране Павлик Морозов,а в другой Хамелеон

Bernhardt: Михелю Что касается Бориса Викторовича Раушенбаха, то, к счастью, каждый имеет возможность прочитать его книги и статьи и составить собственное мнение о нем. Мое личное впечатление я уже высказал в своем: Авторском комментарии Но своим заявлением Вы обвинили не только Раушенбаха, но по сути всех российских немцев как таковых. Как известно: "Времена не выбирают - в них живут и умирают". Бернгардт: И такой настрой сохранялся до... Борис Викторович: До самого конца. вести себя достойно в недостойных условиях. Бернгардт: И через месяц, через два, через год? Борис Викторович: Что-то менялось, но несущественно. Временами кормежка была получше, иногда что-то разрешали, потом запрещали. Но настрой оставался именно такой. Именно благодаря этому настрою (сознательному или бессознательному) - вести себя достойно в недостойных условиях - российские немцы сумели, с моей точки зрения, противостоять разнузданной антинемецкой пропаганде.

Vkrieger: Bernhardt пишет: Вопрос на удачу: "Не сохранились ли у кого-нибудь письма написанные из трудармии?" Собственно есть опубликованные письма моего дяди из уральского лагеря, умершего там в 1943 г. Сохранилось 4 письма, написанные на немецком. Я опубликовал в 2001 году, с паралельным русским переводом, см: - Свидетели преступлений: письма российских немцев из «трудовой армии» в 1942 - 1945 гг. //Немцы на Урале и в Сибири (XVI-XX вв.). Екатеринбург 2001, с. 229-247 (текст писем: стр. 240-245) http://www.viktor-krieger.de/Zeugen2001.pdf В личном архиве есть еще несколько различных писем, написанных на русском языке, собранных в ходе сбора материалов и интервью с бывшими узниками лагерей принудительного труда (слово "трудармеец" считаю уводящим в сторону; оно является продуктом Политотделов лагерей, которые уже с 1941 пытались на семантическом уровне скрыть и замазать преступления против своих немецких граждан). Они пока неопубликованы. Надо бы их как-нибудь оцифровать и прокомментировать. На немецком изданы несколько десятков писем из Straflager (ИТЛ) и Arbeitslager (лагерь принудительного труда), написанных меннонитами в разные годы сов. власти, в том числе и в рассматриваемый период: - Aber wo sollen wir hin? Briefe von Russlandmennoniten aus den Jahren ihrer Gefangenschaft, Verbannung und Lagerhaft in der Sowjetunion. Frankenthal 1998, 300 S. Опубликован дневник одиннадцатилетнего Эриха Мута: - Tagebuch eines Elfjährigen Erich Muth. geb 23.6.1934 in Leningrad, gest. 14.1.1947 in Ufa/Baschkirien, in: Heimatbuch der Deutschen aus Russland 2000, S. 177-179.

Bernhardt: Vkrieger пишет: Собственно есть опубликованные письма моего дяди из уральского лагеря, умершего там в 1943 г. Сохранилось 4 письма, написанные на немецком. Я опубликовал в 2001 году, с паралельным русским переводом, Да, вроде бы все давно известно, а... скажем так, чтение не для слабонервных. У Вас в первом письме в переводе почему-то вместо сухарей чеснок стоит. Оттуда, из ОПП, мало кто выкорабкивался. Вот описание от Раушенбаха: Мы собирали всякие травы, варили из них какую-то бурду и пытались есть. Это было невкусно. Тогда брали эту траву, резали ее, всыпали в нашу баланду. И это наполняло желудок больше. Бернгардт: Скажем, крапиву... Борис Викторович: Ну, крапиву! Крапива – это деликатес! Там была горка, и мы на ней собирали траву. Мы ее называли "дурацкая трава". Набивали животы... В общем, ненормальная была жизнь. Те, кто был на тяжелых физических работах, особенно первое время, все умирали. Когда в Москве спохватились, стали приходить указания, чтобы сохранить рабочую силу. С одной стороны, стали нас чуть лучше кормить. С другой стороны, тех, кто дошел до такого состояния, что уже не мог работать и должен был умереть, собрали вместе в специально организованный отряд. Их работа состояла только в том, что они ходили в лес собирать грибы. Их пытались подкормить, чтобы потом опять включить в настоящую работу. Этот отряд назывался ОПП. Что это такое, никто из нас не знал. (Оздоровительно-профилактический пункт – прим. автора) Мы (смеется) этот отряд называли "Отрядом Предварительного Погребения". (Долго не может остановиться от смеха.) Бернгардт: Кто-то восстанавливался? Борис Викторович: Кто-то выживал, но большинство умирало. У комиссии, которая направляла в ОПП, был очень простой критерий: лагерник подходит, поворачивается задом и спускает штаны. Если не видно, простите, анальное отверстие, то он еще может работать. Если видно – значит истощен. Это называлось "верблюжий зад": от задницы уже ничего не осталось, как у верблюда. Когда половина перемерла, настала у нас такая цивилизованная (мечтательно) лагерная жизнь – с врачами и еще черт знает с чем. Вот тогда и появилось понятие "верблюжий зад"... Да, есть что вспомнить. Но как-то удивительно, что, когда сейчас вспоминаешь, вспоминается все только как некий цирк. Никаких эмоций – положительных, отрицательных – нет. Где-то это все уже отговорило, перегорело. Я сейчас рассказываю – как будто это с кем-то другим происходило "Штрихи к судьбе народа. Борис Раушенбах", глава "Трудармия"

Selma: !949 год, Павлоградка, юг Омской области, саманный домик, земляные полы, ночь, тягостное ожидание. Тетя Фруза, соседка, бежавшая с двумя детьми из Минска под бомбежкой с двумя детьми на руках, успокаивает мою маму, мама плачет. А за стенами воет метель. Папы нет. Приходят какие-то люди и говорят, что отправили вторую подводу, может быть найдут папу, он и возчик видимо заблудились, а в тех местах волки. Мне три года, я знаю кто такие волки, я слышу вой метели и мне становится так страшно за папу! Ожидание нескончаемо, снова приходят и уходят люди, а папы нет. И вдруг послышались громкие голоса, распахивается настежь дверь и в домик врывается метель со снегом и вносят на руках папу и кладут его прямо в тулупе на пол, вытаскивают из тулупа, стаскивают одежду и начинают растирать. Я в страхе прижалась к своему младшему брату Эдику, который спит. Мама начала голосить, на нее прикрикнули. В дом вносят снег, еще и еще. Папу и возчика спасли. Лето, спустя полтора года, мама плачет просит папу: "Артур, ты ездишь по мельницам, привези в карманах хоть горстку зерна, ребенок же погибает. У брата Эдика рахит 3 стадии, он не может даже сидеть, косточки размячены и он "растекается". превращается в "кучку". Папа отвечает маме "А ты это зерно насыпала в карманы мне?" Мама с Эдиком в больнице все лето и осень, меня некуда деть и я с папой и дядей Митей- "конвоиром" на полуторке ездим по мельницам. Папа в Москве до войны окончил мукомольно-элеваторный техникум и был распределен в Омскую область, сначала в Тюмень, потом в Калачинск, Павлоградку.

Selma: Я запомнила бесконечные ковыльные степи, сусликов, которые стояли на обочине проселочной дороги с поднятыми лапками, как буд-то голосовали, останавливали нас. Папа, приехав в село, аул, оставлял меня, а сами с д. Митей ехали на мельницу, на ток. Я была предоставлена сама себе, я пыталась прокатиться на огромных собаках, которые были грозой аула, а бедные казашки, смертельно боявшиеся этих псов, оттаскивали меня на безопасное расстояние, я повисала на редких в тех местах деревьях, вечерами, когда в одной из юрт местный акын пел казахские песни, я была первой слушательницей. Но особенно запомнился мне один эпизод, как всегда мы приехали в незнакомое для меня село или аул, не помню, папа на мельницу, я сама- себе, костер. женщины - казашки у костра в казане еду варят, сварили, сели кругом и меня с собой, а ложки мне не дали, и стала я ложку просить, руками же я есть не умею. А они ни по- русски, ни по-немецки не понимают, но потом одна из них соскочила и убежал. Через некоторое время прибежала, принесла ложку, вытерла ее о подол и подала мне. Только после этого все приступили к еде. Всю жизнь я помню эту казашку с ее подолом и добрым сердцем.



полная версия страницы