Форум » Книги & Массмедиа. Литературная страница » Massenmedien » Ответить
Massenmedien
Georg: Всем привет, предлагаю сбрасывать в эту тему ссылки на СМИ и интернет-порталы имеющие отношение к Wolgadeutschen und die anderen Russlanddeutschen.
Ответов - 47, стр:
1 2 3 All
Nic: David А можно адрес, где это событие произойдёт? И ссылку в студию, если можно.
David: Nic Здравствуйте! Кратко.Рамок и условий для участников не существует. Любой писатель,поэт,публицист являющийся российским немцем или любой нац., чьи произведения затрагивают тему российских немцев. Книги на русском или на немецком языке. Запланированы дискурсии по вопросам российско германских отношений. Желающие должны направить свои книги, краткую аннотацию на них, а так же биографию по адресу 109240 Москва, Нижняя Радищевская ул.2,БФРЗ, Светлане Юрьевне Урбан. На конверте пометку "Выставка книг российских немцев". Тел.(007)495 915 1080(доб. 4111). С уважением, David
Svetlaia: Памятная книжка Саратовской губернии на 1860 год Казённая палата Архитектор губернский секретарь Иван Иванович Готгардт Губернская строительная и дорожная комиссия Непременные члены: корпуса инженерных путей сообщений подполковник Вильгельм Андреевич Дихт По богоугодным заведениям приказа общественного призрения А) в больнице Младший врач – коллежский асссоръ Николай Густафович Рюккер Аптекарь (управляющий аптекой) – титулярный советник Василий Карлович Гинтер Губернский попечительный о тюрьмах комитет Директоры: Титулярный советник Фёдор Иванович Вейс Врачебная управа Инспектор, надворный советник Леопольд Мартынович Кирхберг Губернская гимназия Директор, статский советник Алексей Андреевич Мейер Старший учитель латинского языка – надворный советник Карл Васильевич Бауер Младший учитель немецкого языка – Иван Августович Дидрих Мариинский институт благородных девиц Начальница института супруга надворного советника Лидия Карловна Эрнст При институте классныЯ дамы: Учитель музыки Александровна Ивановна Кирхнер Лазаретная надзирательница Елизавета Егоровна Крейнер Городской магистрат Секретарь, титулярный советник Пётр Петрович Фон Швейден По городу Вольску Градская полиция Городовой врач. кол. ас. Фёд. Ив. Келлер По городу Балашову Уездное училище Штатный смотритель кол. сек. Фёд. Карл. Эк По городу Камышину Городовой врач тит. сов. Мих. Карлович Геммель Окружное управление Государственных Имуществ Окружной начальник Влад. Алекс. Фон-дер Белен Письмоводитель губ. секр. Иван Егор Мейер По городу Сердобску Градская полиция Городовой врач неим. чина Март. Рав. Розенталь По городу Петровску Уездный суд Уездный судья тит. сов. Евст. Христ. Фон- Берген Дворянский заседатель кол. рег. Матв. Карл. Фохт По посаду Дубовки Почтовая контора Адъютант его, капитан Сем. Андр. Глоба Саратовский гарнизонный батальон Командир батальона, майор Яков Евстафьевич Веймарн VII Округ путей сообщений Помощник начальника округа инженер- полк. Франц. Иосиф. Термин Медик кол.асс. Егор Карл. Брун Начальник 1-й дистанции инженер-пор. Ник. Мих. Игнациус Начальник 2-й дистанции инженер-пор Пав. Андр. Лециус
Svetlaia: Наткнулась на такую информацию - может кто читал. http://forum.vgd.ru/195/10740/0.htm - участники форума пишут книгу про свою фамилию (семью) с 1901 года по наше время. Может быть стоит поучаствовать? История каждой из наших фамилий - непредвзятая правда, рассказанная не политиками или историками. Как вы думаете? 1.2. Глава (главы) готовится (готовятся) в соответствии с заданием и должна (должны) отвечать следующим требованиям: В главе должны содержаться последовательно изложенные сведения о жизни представителей фамилии, указанной в заголовке главы, являющихся родственниками автора, с 1901 по 2000 год включительно. Если все носители фамилии, относящиеся к этой линии, умерли до 2000 года, глава может быть доведена до момента их смерти. Содержание главы должно быть согласовано с родственниками автора, упоминаемыми в главе, но при этом не с путем искажения истинных сведений, а путем удаления нежелательной информации или сообщения ее таким способом, чтобы она не вызывала возражений от тех, к кому она относится. В начале главы должны быть указаны сословие, место жительства, возраст и род занятий предка автора, носителя этой фамилий, а затем должны быть последовательно изложены основные факты из жизни самого предка, и всех его потомков, носителей этой фамилии. Таким образом, история жизни женщин, носивших эту фамилию в девичестве и поменявших ее на фамилию мужа должна излагаться, а история жизни их детей, носящих другую фамилию, – нет. Каким эпизодам уделять больше внимания, каким меньше, определяет автор, но основной принцип - информативность. Глава не должна включать этических оценок (хорошо, плохо, ужасно, прекрасно), все этические оценки должны производиться самостоятельно читателем. Общий объем главы около 10 тысяч знаков. К главе может быть приложено 3 или 4 фотографии, иллюстрирующие историю семьи, в их число может входить и фотография автора. Ludmilla Автор может писать по любому количеству фамилий, но обязательно с 1901 по 2000 год, и обязательно все те, о ком он пишет, должны быть его родственниками..... Отвечаю на несколько вопросов, которые мне задавали несколько человек, получившие договор. Жителям сопредельных стран тоже можно, можно даже и не совсем сопредельных :) Подход как на сайте - лишь бы предки жили в 1901 году в Российской империи. Акты и дополнительные соглашения нужны вот почему. Этот договор - только про то, что вы собираетесь написать главу, а мы собираемся принять главу, и оформить это актом. А потом мы же осбираемся издавать книжку, так что могут возникнуть дополнительные условия, например, про авторские экземпляры - сколько и на каких условиях. Пока никакой гонорар не предусмотрен, и особо я на это не расчитываю, но вдруг возникнет, гонорар без договора платить нельзя... Еще раз подчеркиваю, каждая глава должна быть про одну фамилию... При этом постарайтесь не повторяться. То есть, допустим, у вас папа Иванов, а мама Петрова, вот вы и пишите отдельно по Ивановых, отдельно про Петровых, просто в каждой главе сделайте ссылку на другую.... Ну, то есть, ссылку я и сама могу сделать (согласовав с вами ее текст)... Nic Вы участвуете тоже?
Nic: Svetlaia Этой теме уже больше года: http://wolgadeutschen.borda.ru/?1-6-0-00000038-000-0-0-1203694451
Svetlaia: Nic Раньше не попадалось - столько информации, невозможно всё прочесть.
Nic: Svetlaia Да не в этом дело. Форумчане, желающие поучаствовать в этом проекте, мне неизвестны. Хотя, казалось бы, написать есть о чём.
Svetlaia: Дела Госсовета с 1840 по 1849: Мевес, Петерс, Фолькман, Штанге http://slil.ru/26208959
Svetlaia: Сейчас идёь сериал по роману Рыбакова "Тяжёлый песок". Давно смотрела фильм о депортации с Кавказа, но ни одного фильма не видела о депортации немцев, да и вообще, о истории немцев в России. Или может это только я не видела?
spack: Svetlaia Вы серьёзно считаете, что в этой стране кто-то станет снимать душещипательные сериалы о депортации российских немцев? Как-то давно я смотрел по телевидению художественный фильм о немецких детишках (наших, российских), которые после выселения остались одни в каком-то казахском ауле. Я затрудняюсь пересказать содержание фильма, даже не помню его название.
Wolk: http://www.bankfax.ru/page.php?pg=56087 Почитайте так же и комментарии снизу
Svetlaia: http://forum.vgd.ru/4/17640/0.htm?IB2XPnewforum_=cihsomi1g347bsb9uatlq3ap44 nyaglov http://narod.ru/disk/330964800.....rar.html По этому адресу еще раз выложил справочник Зайончковского. Оказалось, что скачали не все желающие. Еще раз напоминаю о своем предложении, иначе опять кто-нибудь не увидит. Кто не знает, что это за справочник, качайте пока предлагают, без него заниматься генеалогией очень затруднительно! За паролем - в личку. Если Вы скачали файлы с указанного мною адреса, то должны были увидеть, что они в заархивированном виде, в формате Win RAR. Для извлечения файлов из архива нужно ввести пароль. Вот и все. Удачи. illabes Это не книга по генеалогии. Это библиографический справочник дореволюционных изданий. Автор - уважаемый известный профессор. Издание кажется 1973 года (или около того). В книге в разных разделах даны справочные сведение и краткие описания по книгам, выпущенным до революции по теме раздела. Например, списки чинов флота были такие-то и такие-то. Памятные книги Калужской губернии выпускались тогда-то и тогда-то. "Военно-статистическое обозрение" - тома такие-то и такие-то. Есть и небольшой перечень некрополей, и генеалогических книг, издания списков кавалеров орденов. И так далее. Справочник очень интересный, но не для поиска информации по конкретной фамилии, а для определения круга книг, которые могут помочь в таком поиске. Но сами книги еще придется искать отдельно и не факт, что их удастся найти в сети. Придется посетить какую-нибудь крупную Московскую или Питерскую библиотеку. Но для поисков книг в библиотеке этот справочник - это что нужно. Потому, что не зная автора, названия, года издания найти кнгигу в библиотеке бывает очень тяжело.
Schell: Эфир программы "Жди Меня" от 24.11.2008г: http://poisk.vid.ru/?p=11 В последнем сюжете рассказывается судьба 70-летнего Готтлиба Шваб и его семьи - немцев с Кубани, выселенных в Казахстан в начале ВОВ. Готтлиб ребенком попал в детский дом, откуда бежал в Омск, там в мил.части назвался русским именем. Проживя всю жизнь под чужим именем, он сейчас пытается найти истоки своей семьи и, быть может, еще увидеть кого-то из родных и близких...
Nic: http://www.nsu.ru/education/virtual/cs6okhotnikov.htm Немецкие истории: риторика репрессированного народа (на материале локальной истории кулундинско-немецких сообществ) Андриан Охотников Институт археологии и этнографии СО РАН Критика и семиотика. Вып. 6, 2003. С. 122-130 Интерес к теме локальной истории возник в отечественном гуманитарном знании в 1990-е годы, когда постсоветская социальная практика продемонстрировала кризис "большой" официальной истории, незрелость и неоригинальность "контр-истории". Именно в начале 1990-х годов сильные позиции в экономике России и СНГ (а на этнической и географической периферии советской ойкумены - и в политической сфере) занимают маргиналы - нувориши, пришедшие "ниоткуда". Жизнь сообществ, породивших "новых" маргиналов, проходила вне компетенции советского обществознания по причине идеологических табу и методологического несовершенства. "Неожиданно" поднялись на вооруженную борьбу чеченцы, "вдруг" поехали "на историческую родину" евреи и немцы. И если идеологические табу рухнули в течение двух-трех лет, то методология, позволившая адекватно судить о социальных процессах советского и постсоветского общества - достижение последнего времени. В современном урбанизированном и маргинализованном обществе важно распознать мельчайшие штрихи этнических отличий и продемонстрировать их по возможности ярко и отчетливо. Пренебрежение к "мелочам" повседневной жизни этноса - примета "колониальной этнографии" европейского, да и советского общества. Сегодня мы являемся свидетелями того, что вчерашние "пережитки" определяют мировоззрение сотен тысяч людей, а их носители, жившие за тысячи километров, теперь обитают в одном городе, на одной улице, в одном доме с нами. То, что вчера было экзотическим эпизодом, сегодня стало повседневной реальностью. Торжество над "поверженной" традиционной культурой оказалось преждевременным. Помимо идеологических табу, этнологическое освещение темы этнических репрессий до последнего времени окружал и этический мораторий. Эту ситуацию описывает В.А. Тишков, говоря о сциентистском описании чеченского конфликта. "Исследование насилия и людских страданий - есть вариант интеллектуального цинизма профессионалов, для которых конфликт - это всего лишь "тема" и источник карьерного вознаграждения" [Тишков, 2001, с.13]. Рассмотрение риторики страдающих людей есть, на мой взгляд, способ обойти "дилемму Тишкова", не стать на путь многих моих коллег по российско-немецкой проблематике, комментирующих механизм действия подразделений НКВД. Горькая ирония российской истории - этнос, выполнявший функцию хозяйственной колонизации Великой степи, в середине ХХ века оказался на положении угнетаемого и эксплуатируемого империей в худших традициях колониальной практики. Как и все народы СССР, в 1930-х годах немецкое население Страны Советов переживает частичную деструкцию традиционного уклада жизни (коллективизацию и секуляризацию села). Депортация поволжских немцев в районы Сибири и Казахстана (один из мрачных рекордов НКВД - переселение за месяц 600 тысяч человек) и последующая мобилизация в трудармию взрослого населения привели этническую культуру на грань гибели. Пришедшие из трудармии люди начинали жизнь практически от нуля: без жилья, без имущества, без средств, нередко потеряв близких и желание трудиться. В 1956 г. поволжских немцев на родину "не пустили". Ограничения на проживание в Куйбышевской, Саратовской, Волгоградской областях РСФСР сохранялись для немцев вплоть до 1970-х годов. Полноценные версии официальной истории советских немцев появляются лишь в начале 1990-х годов. Фонд контр-истории немцев СССР составили эмигрантские мемуары, издававшиеся в ФРГ, с конца 1980-х его пополняют публицистика, воспоминания, научно-популярная литература издающаяся немецкими авторами в России, Казахстане, Киргизии. В Кулундинской степи представлены две этнографических группы российских немцев. Sibiriendeutschen - потомки добровольно прибывших по столыпинской аграрной реформе колонистов - новороссийских, центрально-украинских, волынских немцев; проживают компактными группами в небольших (80-100 дворов) деревнях. Wolgadeutschen - депортированные в 1941 г. с Поволжья и их потомки; проживают в крупных (150 и более дворов) селах, совместно с группами славянского населения. Образ немца в плакатном искусстве, газетных текстах, литературе и кино военной и послевоенной поры был представлен в изобилии. Косвенные сведения о моделях славяно-германского взаимодействия содержались и в курсе школьной истории, в рассказах о "псах-рыцарях" и филиппиках в адрес немецко-фашистских захватчиков. В целом, симпатии поволжских немцев (информанты-мужчины) по поводу кинообразов "наших" и "немцев" амбивалентны. "И тех, и тех жалко было". "А мне неприятно, что немцев показывали всегда дураками. И если убивают кого в кадре, то это немец". "Русские ребята кричали: "Ура! Наши победили!" А мы молчком сидели, унижение чувствовали. Ничего себе - немца убили! Резануло - чуть не до слез. Как-то так странно было - и те наши, и эти наши. Все равно нравилось, и все равно в кино ходили". Чувства сибирских немцев и части поволжских (женщины) немцев более определенны: "Для нас это всегда были фашисты, не немцы, даже нелюди!" Значительная часть оставшихся в кулундинской деревне жителей не воспринимала газетный текст по причине неграмотности или малограмотности, была ориентирована в большей степени на образцы плакатного искусства, появлявшиеся в общественных местах и в самой газете. Однако плакаты, ориентированные на искушенных горожан, в среде кулундинских селян производили неожиданное воздействие. Женщины и подростки буквально воспринимали образы, изображенные на плакате. У приехавших немцев они искали портретного сходства с "плакатным" немцем, изображенным в рогатом шлеме. О подробностях униформы вермахта колхозники не ведали, рожкам на шлеме приписали естественное происхождение, немца отождествили с бесом, а беса - с Антихристом. День прибытия поволжских немцев в родное село многим кулундинцам представлялся днем "конца света". "Местные все спрашивали сперва: где же у вас рога и хвосты?". "Как приехали сюда - сбежались, как на смотрины. Они думали, у меня двухметровые руки, ноги, рожки". "А местные у нас по приезде спрашивали: а почему у них рог нету?" Немецкие крестьяне, впрочем, воспринимали плакаты сходным образом. "С германскими немцами разговаривал только в трудармии, нас на работу вместе водили. А раньше - в журналах их рисовали, карикатуры были. Ну, мы думали, такие они и есть". Информанты-немцы, впрочем, более склонны отмечать реакцию славянского окружения на негативный образ немца, создаваемый советской пропагандой военного времени. Каких-то попыток разъяснительной работы по размежеванию германских и советских немцев среди коренного населения мест этнической ссылки не велось. Напротив, местные партийно-хозяйственные функционеры зачастую использовали возможность "бить немца" в тылу. Исключение составляли председатели - бывшие фронтовики, имевшие адекватные представления о национальном характере германских немцев, "немцем битые и немца бившие". Самым тяжелым образом негативная оценка германского влияния на ход российской истории в школьной программе отразилась на учениках из немецких семей. "Дразнили нас тогда. Один меня в школе дразнил, я завел его в умывальник, "помыл" ему лицо". "Бывало, дразнили. Это еще на кого нападут. Вон, Маня Ухман, за "фашистку" взяла и отлупила". "Нас в те времена презирали... Гитлер-фашисты..." "Уши вянут, послушали..." Информанты - немцы подчеркивают также такую деталь мировоззрения славянских соседей, как отсутствие "срока давности" и восприятие немцев не как этноса, а как "племени". В гибели родственника или увечьях, полученных на фронте, обвинялись все немцы вне зависимости от пола и возраста: "Свекор все попрекал, что из-за меня свою ногу потерял". Клеймо "фашист" преследовало информантов вплоть до 1960-х годов, когда с оскорбителей начали брать штраф. Вплоть до 1970-х годов собственная история российских немцев была представлена лишь одним "потоком" - памятью поколений. История поволжского немца обычно начинается со скорбной строки. Вопрос "Откуда Вы родом?" вызывает у людей, увезенных с Волги детьми, воспоминания о достойной жизни, об отлаженном быте, красочных пейзажах страны, которая в августе 1941 г. навсегда исчезла с географической карты. "Большой был там дом: 5 комнат, два коридора, свой сад. Обернулись. Поглазели - и поехали... Отец до последней минуты надеялся, что домой вернемся". "Выселили! Собирай и мотай!". "Колхоз Ворошилов на Волге был. Вейде Иван Давыдович - председатель. Богатый был колхоз. По два плана хлебосдачи делали..." Для женской истории сюжет депортации нередко выступает оформленной риторической фигурой. Так, в Баганском районе Новосибирской области координатор местного отделения Российско-Немецкого Дома познакомила меня с Маргаритой Андреевной Г., которая когда-то участвовала в школьной самодеятельности. Ее рассказ о депортации производил шокирующее впечатление не содержанием, но формой высказывания - это была посредственная театральная декламация. "А в этом месте я всегда плачу..." - говорила рассказчица, загодя доставая носовой платок. Тема ссылки до сих пор вызывает сильные негативные эмоции у информантов-немцев: у женщин - горечь, печаль, у мужчин - возмущение и гнев. Это горе, которое объединяет людей - тем более, что ссыльные немцы и в ссылке оставались соседями, происходили из одной деревни. Нынешние старики-немцы были выселены детьми, и день погрузки в эшелон стал для них последним днем детства. Его они помнят совершенно отчетливо: как грузили на подводу сундук, что сказал отец перед отправкой, как стучали молотки красноармейцев, забивавших окна. Первые впечатления о пребывании на новом месте связаны с утратой последних атрибутов счастливой жизни. "Ничего здесь не давали. Все тряпки попродавали. Бедно жили. Все голодовали. Мерзлую картошку ели". "Богатство с собой везли - потом все поменяли". "Одежи совсем не стало - все с себя у русских на картошку поменяли". Сибиряки показались приезжим "народом диким и неопрятным". Местные жители имели смутные представления о нижнем и постельном белье, не знали круглых пуговиц и пробивных петель, грубо кроили и шили одежду (преимущественно, из холста и овчины местного производства). "Пошивки, такой как у нас - не было. Самотканое все, верх отбеливали. Внизу - мешковина. Вши на правой стороне, вши на левой стороне. Все подвязано. Шубы овчинные веревкой подпоясаны. Пуговицы были из палочек с веревочкой. Вышивка была только крестом, в основном, только для занавесок у икон. Которые побогаче жили, у тех и скатерти, и одежда с вышивкой были". "Они ходили в тканых зипунах, жилеты ткали и красили. Сеяли лен и ткали. Носки вязали без пяток - вон соседка моя до сих пор так и вяжет. Пояса у них были. Мы смеялись - длинный пояс такой висит..." Вид "аборигена", обмотанного "веревочками" - "опоясками", вызывал у приезжих смех. Однако уже весной 1943 г. на продукты были обменяна (или истрепана на колхозных полях) последняя "мануфактура", привезенная с Волги. Подросткам, детям и старикам, оставшимся в кулундинских деревнях после мобилизации взрослых в трудармию, пришлось облачиться в холщовые брюки, ватники-"куфайки", обуться в сыромятные "поршни" и лапти "из талы", в буквальном смысле "влезть в шкуру" славянина-сибиряка. "Я боялась лапти носить - след как от животного - охотник подстрелит". "Здесь ходили в домотканом: как мешки, в штанах таких. Полдня носил - ноги натер. Грубая ткань". В ряде случаев у ссыльных не было и такой возможности одеться. "В школу я не ходил. Мы совершенно голые были. Зимой на печи сидели. Тряпки вокруг бедер намотаны были - и все. Рядом было озеро. Мы с братом делали коньки из деревяшек - и чуть тепло - выскакивали кататься. Да, голые. Потом, все синие, заскакивали на теплую лежанку. Две зимы так было. Потом появились штаны общие, рубаха общая, одна куфайка на семью". Воспоминания о военном детстве на чужой земле и трудармейские впечатления поколения 1920-х годов рождения представлены в виде рассказов о человеческом участии и сентенций в духе "Талант везде пробьется". Так, история врача Винкеля известна по всему Купинскому району. "Был случай...Лет семь-восемь мужик воду на поля возил. Схватил аппендицит тракториста. Сделал ему мужик прямо на поле операцию. Потом тракторист в больницу поехал. Там, в Купине, вопрос сразу: "Кто сделал?" Дошло до райкома: оказалось, мужик тот - хирург первой категории. Забрали его в больницу. Оказалось, мужик тот и газету с Волги сохранил - где пишут, как он работал. С четырех районов к нему на операцию приезжали. Лет 30 он в Купино работал". "Как я там выжил? Мне ветврач помог. Дорогой познакомились. Когда в Новосибирске в телячий вагон сажали - последним хорошо одетого человека привезли: бурки, папаха, кожанка. Это был Горн, бывший главный ветврач района. Ему худое место досталось, всю одежу затоптали, по нужде рядом ходили. Я ему тогда помог. Другие над ним издевались, а я ему кипятка приносил. Потом он сразу попал на конный двор, а я в шахту. Он мне говорит: смотри, туго будет, я тебе, чем могу, помогу. Ему допталоны давали. Подкармливал он меня". "Первый год мы лужпайки (картофельные очистки с ростками - А.О.) у людей выпрашивали и сажали. После войны у нас и баранчик появился. Соседка нас жалела и говорила: "Роза, если Василь с фронта придет - отдам тебе эту ярочку. Он вернулся. Соседка позвала мать, и говорит мужу: "Василь, не серчай на меня - так и так - все ему обсказала". "Ну, раз так - воля твоя. Выбирай - веди домой. Так, от добрых людей, у нас пошли бараны". "Культуртрегерство" немцев и рассказ о "потерянном поколении" - еще два взаимосвязанных сюжета в высказываниях на тему депортаций и ссылки. Отличительным признаком немца информанты считали "мастеровитость". "Машинка у матери подольская была, ручная". "Одежду у нас учительница, Минна Александровна - кроила и шила... Я сама много-много вышивала". "Мать и сестра только этим и жили. Шерсть несли им и они все делали. Вышивали немки - и гладью и крестом. Ночами сидели, работали. При керосиновой лампе, а еще раньше при коптилке сидели". Действительно, "высокомодернизованный" поволжско-немецкий этнос был "подселен" к сибирякам, вследствие коллективизации отброшенным на низший уровень модернизации. Однако немцы-информанты склонны констатировать научение сибиряков "всему", любой работе - даже катанию валенок. Речь идет о передаче алгоритма деятельности, новых технологиях. Вместе с тем в рассказах часто отсутствует, либо прямо отрицается какое либо влияние славянского этнокультурного окружения, помимо языкового. Однако в другом сюжете, посвященном утрате культурных навыков, деградации поколения 1930-х годов в сравнении со "старыми" поволжскими немцами, упоминаются некоторые детали заимствований (оцениваются негативно), приобретенных в трудармии и на "разных" колхозных работах. "Мы у пленных румын хлеб меняли. Махорки старались где-то взять. Опилки подмешивали и на хлеб меняли. Хлеб схватишь - и бежать. Если что - к охраннику. Он ржет: "Гы.. Немчура, опять надули их!" Это по сей день удивительный факт для русского человека: немцы не умели воровать. Так, население сибирско-немецкого села Луганск в 1943-44 годах вымирало от голода, не владея промысловыми технологиями, навыками кражи и утаивания колхозного добра. Некоторым ссыльным везло больше: в колхозе был "хороший" учетчик. "Он матери присоветовал - делай как все бабы - в конце работы засыпь зерно в рукавицы!". Пребывание немецких подростков в военные и послевоенные годы практически на попечении у славянских общин привело к воспроизводству утрированных, стереотипизированных черт этничности, зачастую прямо противопоставленных облику славянского окружения. "Русский пьет" - "Немцы не пьют"; "Русский ворует" - "Немцы не воруют"; "Русский лодырь" - "Немец работяга" и т.д. Воспроизводство традиционного варианта поволжско-немецкой культуры, помимо этногеографических и "режимных" факторов, оказалось затруднено вследствие следующих причин. 1) Сравнительно низкий уровень грамотности поколения 1930-х годов рождения. 70% кулундинских информантов-немцев этой генерации не окончила семи классов, половина из них после депортации не продолжали обучение в школах по месту ссылки. 10% информантов никогда не посещали школу. Трансляция традиционных ценностей немецкой культуры подразумевала 3-4 класса школы для мужского и большей части женского населения. 2) Полная деструкция материального комплекса культуры и значительной части духовного достояния поволжских немцев. 3) Запрет на публичное употребление немецкого языка и низкий его статус. "Начнешь по-своему с подругой говорить - сразу окрик: "Ну-ка! Разговаривай, чтоб мы понимали!". "Свой язык - скрывали. Потому и позабыли...Честно скажу, и учить я его не хотел. Мы его презирали, немецкий язык..." 4) Запрет на обсуждение темы репрессий: изначально как занятие противозаконное и опасное, создание общего достояния - памяти поколений, позднее было затруднено как психотравмирующая процедура. Кроме того, историософия поволжских немцев оставила неразрешенной моральную дилемму: как совместить традиционно лояльное отношение к государству и правопорядку с памятью о погибших и искалеченных близких - жертвах сталинской законности? 5) Надежда на возвращение в Поволжье - ностальгия, которая убивала представителей старшего поколения ссыльных немцев, а более молодых лишала стимула для воссоздания немецкой культуры здесь и сейчас. Рациональный немецкий ум осознавал невозможность этой задачи; деятельная натура "вечного колонизатора" не могла с этим смириться. (Чеченцы, которым власть "дозволила" вернуться на Родину, прибыли в измененный хозяйственный и этнокультурный ландшафт. Кроме того, они сами стали другими, прошедшими ссылку, голод, оскорбления людьми. [Тишков, 2001, с.97-103]). В итоге культурный комплекс поволжских немцев оказался ориентированным на воспроизводство "разрешенного" славянскими соседями продукта. По сути дела, поволжско-немецкая культура была реализована в пространстве Кулундинской степи в выраженной демонстративной форме, где преобладали материальные средства манифестирования этнических ценностей. Основу этой демонстрации составили внедрение технологий высокой модернизации в сельскохозяйственное производство и создание специфического комплекса сельской усадьбы - памятника индустриализации на селе. (Характерная деталь: сибирские немцы позволяют зарастать двору травой, снег не выбрасывают ("Бог положил - Бог уберет"). Поволжские немцы территорию двора бетонируют, либо посыпают гравием.) Иных способов сказать "Я есть!" у поволжского немца не было. Длительное время риторика депортации и ссылки существовала лишь в виде текстов для семейного употребления. Оформление семейных преданий в локальную историю оказалось возможным лишь благодаря деятельности немецких религиозных общин. Однако религия так и не разрешила указанные дилеммы, более того, в текстах проповедей обсуждались повседневные проблемы верующих. Проповедник ограничивался констатацией общности исторической судьбы. Религиозные общины предоставляли утешение, снятие, но не решение проблемы. Протестантские религиозные ценности утрачивались поколением 1950-х годов рождения. Молитвенник - "Санктбух" - бережно хранимый во многих немецких семьях, ныне просто стал "святой вещью", раритетом, реликвией. Огромные затраты времени и усилий на поддержание "немецкого дома" и "немецкого стиля" в работе, отсутствие поддержки со стороны системы образования, невостребованность немецкого языка в социальной практике, возросшее качество адаптации новых поколений немцев к проживанию в славянской среде, кампания по ликвидации неперспективных сел и деревень, - эти и ряд других факторов привели к утрате актуальности традиционных ценностей для представителей новых поколений поволжских немцев. Отсутствие гласности, конспиративный характер функционирования текстов новейшей этнической истории, фрагментарная, ситуативная трансляция материала потомкам усилил тенденции маргинализации в среде поволжских немцев. Утверждение этнокультурного "Я" для нового поколения поволжско-немецкого этноса уже не было первоочередной задачей. Литература Тишков В.А. Общество в вооруженном конфликте. Этнография чеченской войны. М., 2001. Информанты Кольмай Иван Иванович и Эмма Александровна (1937 г.р.), Котлярова Гермина Соломоновна (1928 г.р.), Эльшайдт Отто Соломонович (1922 г.р.) и Фрида Ивановна (1926 г.р.), Круне Виктор Иванович(1937 г.р.) и Нина Федоровна (1938 г.р.), проживают в селе Новониколаевка Купинского района. Гаус Маргарита Андреевна, 1925 г.р., проживает в с. Караси, Баганского района. Куропова Вера Захаровна, 1927 г.р., Долгаймер Владимир Иванович, 1959 г.р., проживают в с. Новороссийское Здвинского района. Гербзумер Виктор Михайлович, 1933 г.р., проживает в г. Карасук.
Студент: Поздравим друг друга с новым открытием в деле жизнеописания российских немцев. Учённый Охотников из Сибири переговорив с десятью пенсионерами неопровержимо доказал - российские немцы маргиналы. Да такие, что их маргинальности конца не видно. Так, например, Отсутствие гласности, конспиративный характер функционирования текстов новейшей этнической истории, фрагментарная, ситуативная трансляция материала потомкам усилил тенденции маргинализации в среде поволжских немцев. Ещё хуже обстоят дела с сибирскими немцами, поскольку сибирские немцы позволяют зарастать двору травой, снег не выбрасывают А это уже ближе к ассоциальности. Надо же, как далеко шагнула сибирская наука 21 века в своих исследованиях, просто дух захватывает.
RollW: Студент пишет: Ещё хуже обстоят дела с сибирскими немцами, поскольку цитата: сибирские немцы позволяют зарастать двору травой, снег не выбрасывают А это уже ближе к ассоциальности. Надо же, как далеко шагнула сибирская наука 21 века в своих исследованиях, просто дух захватывает. Спасибо: 0 Студент, спасибо за такое Ваше поздравление.только не вижу здесь особой причины для радости,да еще чтобы поздравлять друг друга!? Конечно сибирская наука " очень далеко шагнула" если ей больше нечем заняться как изучать зарастают дворы якобы сибирских немцев травой или снегом. Помоему научные труды требуют подтверждения и пусть этот Охотников приведет доказательства во скольких немецких дворах он был,каким образом задокументировал своё научное открытие, а то он может опился самогоном и свой двор спутал с немецким. Я лично с одного года до восьми лет по известным причинам жил в Сибири,на краю села мы соорудили себе землянку и ,хотя кроме меня и бабушки днем дома никого не было, наш двор был всегда оккуратен и чисто подметен.
orlov: RollW пишет: Помоему научные труды требуют подтверждения и пусть этот Охотников приведет доказательства во скольких немецких дворах он был,каким образом задокументировал своё научное открытие, а то он может опился самогоном и свой двор спутал с немецким. В Кулундинской степи такие бывают бураны...дай Бог тропку от двери до улицы пробить.Не стоит обижаться на Охотникова.Различие в ведение хозяйств тех или иных немцев,есть и это верно.
Генрих: не знаю где находиться Кулундинская степь. Набрал в Google/Bilder http://images.google.de/images?hl=de&q=%D0%9A%D1%83%D0%BB%D1%83%D0%BD%D0%B4%D0%B8%D0%BD%D1%81%D0%BA%D0%B0%D1%8F++%D1%81%D1%82%D0%B5%D0%BF%D1%8C&btnG=Bilder-Suche&gbv=2
Nic: [url=http://ru.wikipedia.org/wiki/%D0%9A%D1%83%D0%BB%D1%83%D0%BD%D0%B4%D0%B0_(%D1%81%D0%B5%D0%BB%D0%BE)]Кулунда[/url] http://images.yandex.ru/yandsearch?p=9&ed=1&text=%D0%9A%D1%83%D0%BB%D1%83%D0%BD%D0%B4%D0%B0&spsite=www.regionalcom.ru&img_url=www.regionalcom.ru%2Fupload%2Fmaps%2FKulundinskiy.jpg&rpt=simage http://images.yandex.ru/yandsearch?p=10&ed=1&text=%D0%9A%D1%83%D0%BB%D1%83%D0%BD%D0%B4%D0%B0&spsite=www.rusdeutsch.ru&img_url=www.rusdeutsch.ru%2Fmynews%2Fupload%2Fkulunda_b.jpg&rpt=simage
Генрих: Nic , не знаю что за дворы там, но девушки немки на твоих фото красивы
полная версия страницы